Восхождение на гору

Есть в нашем Чонбури одна гора… Нет, гор здесь полно. Но одна из них выглядит не вполне обычно. Она стоит посередине города. На ней, с одной стороны, установлен 34-метровый сидящий Будда. А с другой стороны… черт знает что. В прошлое воскресенье мы и решили выяснить все детали этой горы. И двинулись к ней необычным маршрутом.

Необычность нашего путешествия была в том, что мы не отправились туда пешком. Нет, мы поехали туда на тук-туке. Сели на синий тук-тук (на какой пришлось). И проехали чуть дальше, чем мы бы добирались до поворота на Сукхумвит.

Здесь Сукхумвит делится на две большие дороги. Одна поворачивает налево, одна идёт прямо. Та, что идёт прямо, называется как раз Сукхумвитом. А та, что поворачивает, называется… я не знаю как. Как-то, наверное, называется.

Короче, мы добрались до этой развилки. И отправились по этой неименованной (нами) улице. Но отправились – это громко сказано. Мы не просто по ней отправились. Мы ещё и свернули в крупный магазин, стоящий перед наземным переходом. Доехали на лифте до второго этажа. И по второму этажу вышли на переход. Здесь перешли дорогу. И спустились вниз, чтобы по обочине дойти до поворота к Будде.

Всё это мы совершили по отличной погоде и с хорошим настроением. На улице, как ни странно, совсем не было дождя. И туч не было. И вообще, погода стояла такая, словно дождей в Таиланде не было вообще.

Мы шли мимо магазинчиков и открытых кафе. И потихоньку что-то себе напевали… Что именно, я не скажу. Мне просто нечего сказать – поскольку я этого не помню. Но на душе было очень хорошо.

Мы шли к нашей цели, а по дороге наблюдали, как люди работают. Это удивительное дело – наблюдать, как люди занимаются своими делами. Ты вроде бы тоже чем-то занят. И проходишь мимо них. А они, занятые своими делами, отвлекаются на минуту, смотрят на тебя. Улыбаются. И снова начинают заниматься своими делами.

Иногда они немного нас стеснялись. Иногда делали вид, что нас не замечают. Но мы видели – они за нами наблюдают. И если мы отворачивались, они с любопытством смотрели на нас во все глаза.

Какой же хороший этот мир. Какой он чистый, какой работящий. Словно и нет на свете войн и вражды. Нет подлых смертей и нищенского существования. Ты живёшь, ты существуешь, ты радуешься. И всё – больше к тебе никаких претензий нет. Ты – человек…

И мы, два человека, шагали к повороту с дороги, от которого начинался путь к храму. Этот поворот трудно пройти мимо – хотя его и не сразу видно. Но мы его не пропустили. И повернули, где нужно.

Повернув на эту дорогу, мы пошли мимо домов. Мимо китайского храма, открытого, как оказалось, три года назад. И дошли до развилки двух дорог.

Длина пути была небольшой – метров сто или сто пятьдесят. Но в эти сто пятьдесят метров уместились сувенирные лавки, ресторанчик и сразу два храма – старый, слева, и новый, справа. При этом новый храм, тот, что открылся три года назад, работал. Там сидели какие-то студенты, одетые в розовые одежды. И что-то делали. Возможно, они молились. Но я бы этого не сказал, потому что слышал… их смех.

Повернуть можно было налево. И пройти дорогу до статуи Будды. И всё – дальше пути не было. Нас это не особенно интересовало (хотя в будущем мы сюда обязательно доберёмся). Нас больше интересовал правый храм. Точнее – площадка, до которой нужно было добраться.

Эта площадка, как оказалось, была многослойным учреждением, в котором были и стоянка для автомобилей, и монастырские кельи – кстати, заселённые. И золотые, необычного вида памятники. И даже две статуи, в одной из которых мы разглядели Конфуция.

Этого Конфуция мы разглядели чуть позже. И не совсем разглядели – мы не смогли прочитать китайских и тайских надписей на памятнике. Но теперь знаем – что у нас в смартфоне есть переводчик, который быстро переведёт и с тайского, и, тем более, с китайского языков. Надо просто сфотографировать памятники. И тут же запустить перевод надписей.

Тогда мы этого не знали. Мы просто добрались до вершины, которая взметнулась над основной дорогой метров… на пятьдесят. Или, возможно, на сто. Мне трудно об этом говорить, поскольку мы шли по дороге и усиленно пыхтели. Смотрели мы вниз – под ноги. Иногда обращали внимание на собак, которые, как нам казалось, должны были нас облаять. Но они на нас не лаяли. Возможно, побаивались. А возможно и нет.

Короче, спустя пять минут мы взобрались на эту гору. И… поразились тому, как она сделана.

А она была сделана очень аккуратно. Людей здесь не было вообще. Никого. Только один человек, который по очереди ухаживал за памятниками. Он подходил к ним, складывал руки перед лицом, кланялся. А потом собирал мусор и какие-то случайные вещи, разбросанные вокруг памятников ветром.

Среди этих вещей была чья-то рубашка… Возможно рубашка. Понять это было с непривычки трудно. Да мы и не пытались.

А вообще, вокруг этих памятников было очень чисто. Мы даже поразились. Возле наших памятников чего только не увидишь. А тут – ничего. И народу рядом абсолютно никого. И такие открываются виды, что прямо обалдеть.

На счёт видов. Юля отсняла всё, что мы увидели. А мы увидели весь Чонбури – во всяком случае его юго-восточную сторону. Увидели гору, которая из наших окон кажется небольшой, но здесь, рядом с памятником, возвышается, как величественное сооружение.

Эта гора – китайское кладбище. Но не унылое и заброшенное, нет. Оно обустроенное. И живёт своей жизнью. Во всяком случае, нас оно явно заинтересовало. И в следующий раз или через раз мы туда непременно сходим.

Потом мы увидели дорогу, по которой разъезжают автомобили. Между прочим, шесть полос – три в одну сторону и три в другую. Вдоль дороги стояли старые дома. И все они были жилыми. В них работали небольшие магазинчики. И трудились люди.

А впереди, там, где была южная часть Чонбури, раскинулся большой город… Теперь мы знаем, что это огромный город, в котором проживает около 300 тысяч жителей. Точно сказать трудно, поскольку здесь не проводится та перепись населения, что есть у нас. Здесь люди сами заявляют о своём существовании. Они попросту здесь живут. И если видят, что проводится перепись населения, то заходят в контору и регистрируются. Никаких преследований, никакого насилия здесь не существует. Его здесь не существовало вообще – сколько живёт эта древняя страна.

Да, кстати, мы нашли ещё один город, в который непременно съездим. Этот город основан Ашокой – царём Древней Индии. Произошло это 2500 лет назад. По сути, это самый старый город из ныне существующих. Он находится в 50 километрах от Бангкока в западную сторону. И примерно в 50 километрах от Сиамского залива – хотя изначально стоял на берегу моря. Эти 50 километров суши образовались за 2500 лет существования города.

В этом городе возвышается самая высокая ступа в мире. Да, в мире – именно так. Её высота (кажется) 127 метров. И это не туристический центр для фарангов. Но святыня для тайцев. Самый первый в мире буддистский центр, который существует до сих пор.

И называется этот город Накхонпатхом. Это название бывшего центра государства Дваравати. Того самого, древнейшего царства, которое существовало на месте Сиама до Аютхаи и всех её предшественников. И здесь жили индийцы… И, конечно же, тайцы. А именно – те тайцы, которые позже образовали новую нацию. Хотя, они и до этого были нацией.

Это смешение древнего и современного нас очень увлекает. Нам это очень нравится. Оно выглядит привлекательно и даже поучительно – на фоне того, что знаем о тайцах мы. Во всяком случае, они намного древней нас. И до сих пор сохраняют свой уклад, который обусловлен буддизмом, а до этого – индуистскими верованиями.

Обратно мы отправились по той же дороге. Честно говоря, мы могли бы пройти и по улицам, по которым до этого не ходили. Но мы немного устали. И решили, что с нас пока хватит. В следующий раз мы сходим до этой горы обычным путём, а вернёмся домой именно по узким улочкам, ведущим мимо домов. Но не в этот раз.

Домой мы шли по Сукхумвиту. Не по обычной – правой стороне, если идти от рынка домой, а по левой. На этой стороне шире тротуары. Больше пространства. Больше ресторанчиков и магазинов. И больше отелей.

Да, кстати, отелей мы насчитали штук пять. И все они были роскошными – с автостоянками, относительно новые, хорошо обустроенные. Здесь же была и некая школа. И куча старых храмов, в которых мы уже бывали.

Всё в нашем Чонбури постепенно расширяется и обустраивается. И город наш уже не выглядит старым и ветхим. Нет, он молодой и отлично обихоженный. Мы видим, какие усилия прикладывают тайцы для обустройства городских хозяйств. И чем больше видим, тем больше перед ними - перед тайцами – преклоняемся…

А ночью с воскресенья на понедельник на город обрушилась гроза. Да такая гроза, что молнии сверкали каждую минуту. И громыхало так, что мы на своей кровати прямо-таки подпрыгивали.

Ужас, что была за гроза… Все молнии, бившие в землю, угодили в громоотводы. И всё обошлось. Воды пролилось очень много, но к утру она исчезла. И начался новый день – такой же, как и предыдущий. С теми же нюансами. И с теми же завтраками, плавно переходящими в обеды…

Вот так и живёт наше Чонбури. К нам уже давно все привыкли. И общаются - словно мы живём тут тысячу лет.

И мы к Чонбури тоже привыкли. И к жаре, которая, как оказалось, не самый страшный бич бледнолицего фаранга… Хорошо – а что же самый главный бич? Сказать? То, что исчезли остатки веры в слова правды. Её, этой правды, нет вовсе. Я могу объяснить вам то решение, к которому мы недавно пришли – отписаться абсолютно от всех русскоязычных ресурсов.

Так вот, причиной к этому стала смерть Бабченко. Очень нас опечалившая. И даже огорчившая… Но прошли сутки. Я написал злой пост в своём блоге. И выяснилось, что Бабченко жив. И что все мы горевали зря. Надо радоваться. А радости-то никакой и нет.

Нет, мы однозначно рады, что Бабченко оказался жив. Что он по-прежнему действует и борется. Но на этот раз – без нас. Мы окончательно скисли. И теперь война Киева с Россией – это не наша война. Мы не поддерживаем ни Россию, ни Украину. Хватит с нас. Мы – люди с другой планеты.

В эти дни я отписался абсолютно от всех русскоязычных абонентов. Даже от любимого Иртеньева. Даже от поэта Андрея Орлова – того самого Орлуши. Отписался абсолютно от всех.

Вы знаете - мне стало очень легко жить. Отныне своими людьми я считаю вот этих работящих тайцев, которым я чуточку завидую. Ну, как же – они верят в буддизм. Они преклоняются перед своими монахами. И они знают, зачем живут. А я… пока не очень знаю. Но непременно узнаю. У меня ещё есть лет десять или двадцать. Мне хватит.

Отныне русскоязычных подписок у меня не будет вовсе. Никаких. Но это вовсе не означает, что подписок не будет вообще. Будет. Непременно будет. Но русский язык для меня окончательно закрыт. Хватит уже. Я, кажется, созрел.

            На снимках – путешествие на «святую» гору.