Заповедник Николая Надеждина: Перед «Днём отца»

Впереди у нас праздник – день рождения короля Рамы 9… То есть, вроде и не праздник вовсе. Короля уже год, как нет в живых. И мы думаем – как будет проводится этот день 5 декабря. Впрочем, он всегда проводился довольно скромно. Бывший король (кстати, он был одним из самых старых из всех правящих) был человеком очень хорошим. И это обстоятельство сейчас должно каким-то образом отразиться на его дне рождения. Короче, мы ждем.

Этот день называется в Таиланде «День отца». А день рождения королевы Сирикит, соответственно, «День матери». Так вот «День матери» уже прошёл в августе месяце. Теперь очередь «Дня отца».

Мы ждём этого дня. И ничего на него не планируем. Проведём его так, как собираются провести этот день все тайцы… Мы-то тоже уже немного тайцы, верно? Правда, у меня до сих пор в голове сидит унылый европеец.

Он не просто сидит, он живёт и здравствует. Едем мы вчера, например, из Банг Саена в Чонбури. Сели на машину в самом начале дороги. Отъехали половину. Встали около большого магазина (он называется что-то вроде «Лаемтонг»). И простояли здесь тридцать пять минут.

Потом, через тридцать пять минут, мы вышли из машины, заплатили водителю двадцать бат и отправились чуть дальше – где сели в другую машину. Правда, водитель тут же отчалил с места – желая, по-видимому, нас таким образом урезонить.

Однако, и с новым водителем мы не выиграли. Этот отъехал подальше – выбрался на Сукхумвит, проехал половину дороги до Чонбури. И остановился. Он стоял тоже полчаса. Причем, с совершенно полной машиной.

Дело здесь в водительских мозгах. У них постоянно срабатывает – заработай, даже если никого на дороге нет. Нет, значит будет. А эти люди (те, что уже сидят в тук-туке) могут и подождать. Полчаса – не час. Если им нужно, значит, они потерпят.

Удивительно. На них даже ругаться бесполезно. Они хорошие (в принципе) люди. Но когда находятся за рулём, в них срабатывает вот эта предпринимательская жилка. И вместо денег они зарабатывают копейки. Но – зарабатывают.

Я виню в этом того европейца, что живёт внутри меня. Ему не нравится ждать того, чего ждать не следует. Я готов заплатить за дорогу. Но я хочу ехать, а не стоять. И – никуда не еду.

Короче, вчерашняя наша прогулка по Банг Саену была, наверное, одной из последних - если мы не найдём сюда более короткой дороги. Пользоваться тук-туками меня, если честно, достало. Другого доступного транспорта нету… Нет, есть - микроавтобусы. Вот на них мы можем ездить и в Банг Саен, и в Срирачу, и в Чонбури. Стоят они дороже, но везут туда, куда требуется. И главное – они есть на дорогах постоянно. Поднимаешь руку – микроавтобус останавливается. Ты объясняешь, куда тебе надо. Садишься и едешь… туда, куда тебя везут. С этим у нас пока небольшие проблемы. Мы не очень научились объясняться по-тайски.

Так вот, тайцами я называю нас, конечно, сгоряча. Мы не тайцы. Но и не европейцы. Мы не умеем сердиться на многие вещи. Нас совершенно не раздражает вольный «сабай» тайцев по любому поводу. Нас не возмущает их желание в самый неподходящий момент пообедать. И вообще, любые их желания вызывают у нас интерес, но не возмущение.

Нам не очень нравится, когда нас считают израсходованным материалом и не учитывают нашу платежеспособность в сонгтэо. Точнее, нам это определённым образом не нравится. Но остальное все – запросто.

Это я говорю про то, что сложилось на этот день, на сегодня. А что будет завтра, надо посмотреть. Но я чувствую, что и завтра, и послезавтра, и на много лет вперёд всё останется точно таким же, как и сегодня. Мы будем активно противиться тому, что домой прибываем с прогулки на час позже. А остальное вызывает у нас интерес и доброе отношение.

Кстати, о добром отношении. Это отношение мы ощущаем на себе постоянно. Но особенно – во время каких-либо праздников.

Вчера в Чонбури начался новый сельскохозяйственный праздник. Точнее - открылся новый рынок. Он открылся почти на неделю. Поэтому мы и не торопимся на него, собираясь посмотреть на этот рынок сегодня или завтра.

Так вот, мы уже знаем, что отношение тайцев к фарангам (то есть к нам) будет супер-хорошее. Нас, в буквальном смысле, обласкают и приветят. Останется лишь что-нибудь купить.

В прошлый раз мы купили на таком рынке упаковку чаю из лемонграсса. То есть, вроде как сухая трава, о пользе которой мы, безусловно, знали, но на практике её не испытывали.

И вот – мы купили лемонграссу. Заварили чай. Добавили в него чуть-чуть соку из лайма. И получили такой изумительный напиток, что я тут же разлюбил свои любимые компоты.

На этот раз мы ждём от нового рынка такого же сюрприза. Не знаю, что это будет – чай или какой-нибудь травяной настой. Но однозначно – он будет очень вкусным. И очень, между прочим, полезным.

Впрочем, всё, что мы покупаем на рынках, обладает несомненной пользой. А это самые свежие, только что сорванные капуста, помидоры, жаклопаны… В смысле – баклажаны, конечно (это срабатывает моя идиотская привычка всё переиначивать). А ещё яйца (которые не похожи ни разу на куриные – настолько они лишены нашей промышленной голубизны). Разная травка-муравка (но очень-очень вкусная). И прочие сельскохозяйственные товары.

Да, кстати, о сельскохозяйственных товарах. Мы третью неделю едим свежие мандарины. Сладкие, без косточек и очень дешёвые – по тридцать бат за килограмм. Берём сразу по четыре килограмма. И нам хватает их ровно на шесть дней.

Мандарины мы берём каждый год. Их мы специально ждём – поскольку нам надоедают яблоки. И заканчиваем их есть уже через месяц-полтора после нового года.

В этот раз мы гадали – будут ли мандарины здесь, в Чонбури? Оказалось, что они появились. Причём, по тем же ценам, что и в Бангламунге. То есть по тридцать бат за килограмм за сладкие мандарины без косточек. А за кислые – если захочется – надо заплатить побольше, батов по пятьдесят. Мы никогда не платим, поскольку кислых мандаринов не любим. А тайцы предпочитают именно кислые. Их удивляет наш интерес к сладким фруктам. Не понимают они вкусов хронического диабетика.

Вообще, дорога к дальнему рынку кажется нам уже вовсе не далёкой. Мы проходим её за какой-то час. Полчаса в одну сторону, полчаса в другую. Минут пятнадцать на самом рынке. Минут пять на отдых… Короче, мы справляемся за полтора часа максимум.

Идём всегда по Второй улице (название условное, мы не знаем наименования улиц). Мимо магазинов, мимо любопытных домов, мимо храмов. Везде видим людей – большей частью уже нам знакомых. Люди улыбаются и желают нам всего доброго. И мы улыбаемся. И тоже желаем им всего доброго.

Любопытен этот мир. Ты вроде бы в нём не живёшь – только чуть-чуть прикоснулся. А смотри, ты уже увяз в нём по пояс. Или даже по шею. И выбраться из него у тебя уже не получится. Да, ты и не пытаешься выбраться. Зачем – если у тебя совсем другие задачи. Какие? Прежде всего – жить. С хорошими людьми, с добрыми намерениями. Чтобы никогда ни с кем не враждовать. И чтобы ни с кем (прости господи) не устраивать войны.

А к войне тайцы готовы точно так же, как и к миру. Тот, кто к ним приезжает, влюбляется в них. В Таиланд, в Паттайю, в Чонбури, в Срирачу. Влюбляется и (как мы) не может представить себе Таиланд без своего присутствия. Вот поэтому-то в этой стране поселяются очень многие европейцы и американцы. Это страна для всех. Абсолютно для всех – помимо тех, кому особенно хочется повоевать. Эти люди не любят никого. Они не любят даже самих себя. У них в головах что-то сломалось. И починить это можно только доломав эту штуку. То есть – подвергнув их самих воздействию войны… Оставим эту тему. Я её не люблю.

Так вот, тайцы чудесный народ. Возможно – самый лучший из всех существующих. При этом у тайцев случаются собственные трагедии. И мы о них иногда узнаём.

Например – такое сообщение. В Таиланде покончили с собой фаранг и его 29-летняя жена, уроженка страны.

Что это такое? Тихий ужас… У фаранга причины добровольно уйти из жизни могут быть самыми разными. Он может безуспешно боролся с болезнью. Или много лет противостоял разорению. Или чего-нибудь ещё.

Но тайка? Молодая женщина – всего-то 29 лет. Что же это такое?

Нет, нельзя, нельзя уходить из жизни раньше времени! Это непростительный грех. Но они ушли. И нам остаётся только склонить над ними голову.

Таких историй здесь тоже хватает. Но их всё-таки меньшинство.

Я помню историю, когда таец-мотосай выяснял у меня, как я живу. Он не хотел слышать ничего предосудительного о жизни. Вообще ничего. И постоянно повторял, что жизнь у него удалась. Что он работает просто так – поскольку где-то каждому надо работать. Он улыбался и оттопыривал большой палец правой руки – мол всё прямо-таки ништяк. И мы за него радовались – как он за нас.

Скажите мне – это и есть пять или десять видов улыбок, которыми награждают нас тайцы? Тогда я за эти виды улыбок. Мне совершенно ни к чему детали их внутренних неудач. Я не способен на них повлиять и даже отреагировать. Пусть остаются всего лишь улыбками – ничего не значащими, помимо самой улыбки. И я моментально пойму, что люди эти живут и радуются. Что у них всё хорошо. Что они, в принципе, счастливы… А всё остальное как-нибудь разгребётся. Надо лишь дать немного времени.

Вот эти моменты выглядят для нас с Юлей наиболее привлекательными. Мы не можем что-то изменить в их жизни. И не стремимся это сделать. Для нас всё, что происходит в этой жизни, полно глубокого смысла. Мы верим в это – как верим в неотвратимость каждого утра или, скажем, вечера. Мы этим живём. Мы к этому прислушиваемся.

Что с всеми нами будет завтра? То же, что было и вчера. Мы будем жить и реагировать на происходящие события. Ознакомимся с десятками очень хороших людей. Увидим настоящую жизнь – какой бы трудной или, напротив, беззаботной она ни была.

Мы будем непременно жить, поскольку помним слова Тура Хейердала – «все границы проходят в головах людей». Мы помним эти слова. Они вызывают в нас чувство, что нам по силам жить, практически, без языка и без серьёзных знаний в том месте, где мы живём. Главное с нами уж произошло – мы узнали, как тайцы живут. Узнали и хотим жить, как живут они. Это главное. Остальное все – несущественные детали…

И об автомобиле «Тесла». Вчера я увидел ещё один такой. Он ехал из Чонбури в Банг Саен. Следовательно, их уже два автомобиля этой марки.

Правда, может оказаться, что это та же самая «Тесла», которую мы видели возле монастыря. Ну, тогда это один автомобиль в двух ипостасях, отличий между которыми я, можно сказать, почти не нахожу. Если, конечно, не постараться.