Заповедник Николая Надеждина: Транспорт 21 века

В тот же день, в минувшую среду, когда мы ходили на старый рынок по Сукхумвиту, мы увидели на улице около рынка два необычайных драндулета… Нет, не драндулеты – в смысле моторного экипажа. А драндулеты без моторов. То есть особым образом переделанные велосипеды. Причём, переделанные в прошлом веке. А может, и в позапрошлом… Представляете? И эти драндулеты оказались вполне на ходу. Они стояли у обочин дороги и поджидали своих пассажиров. А водители в это время отдыхали. Один возился со своим драндулетом. Второй в это время сидел в экипаже и читал газету.

Эти драндулеты имеют вполне обычное название. Только я его не знаю… Нет, знаю. Вспомнил – они называются «велорикшами». Просто раньше, году в пятидесятом, их было на территории Таиланда великое множество. А сейчас – это первые велорикши, которые мы увидели.

Их конструкция поражает воображение. Во-первых, огромные, но очень тонкие колёса. Во-вторых, узкое водительское сиденье. Оно нам и показало, что велосипеды (в смысле – велорикши) очень старые. Я бы даже сказал – старинные. И в-третьих, кузов велорикш был рассчитан на единственного пассажира. Это мы обнаружили, когда стали рассматривать одну из повозок – ту, в которой восседал отдыхающий водитель.

Эти велорикши оказали на нас неизгладимое впечатление. Мы попросту прекратили движение, раскрыли рты и стали смотреть на них. Причём, мы смотрели на оба, извиняюсь, сооружения, поскольку они были вполне исправными и на ходу. Более того, их водители были старыми, прожжёнными профессионалами своего дела. То есть они оба были одеты лишь частично, хотя и в очень чистых шортах.

Они не привыкли к такому вниманию, которое оказывали им мы. Тот водитель, что возился со своей велорикшей, что-то сказал. Второй его не услышал, поскольку сидел в некотором отдалении (в паре метров). Но эти слова услышали мы. Услышали и тут же немного устыдились. Мы продолжили движение, улыбнувшись водителям как можно любезней. И через минуту велорикши скрылись с наших глаз.

Нет, они не уехали. Просто мы повернули по дороге. И принялись смотреть на другие достопримечательности.

Честно говоря, достопримечательностей в тот день было очень и очень много. Но мы на них смотрели, а думали по-прежнему о велорикшах. Интересно, как они зарабатывают? В смысле – сколько? Можно ли трудиться велорикшей нашему туристу, скажем, мне? Осилю ли я трудовой день в седле этой самой рикши? И каково это – возить гостей по городу? Точнее – не гостей, а гостя или гостью?

Вы не подумайте, я не собираюсь менять профессию. И велорикшей становится тем более. Просто мне интересно. Я никогда не видал живых велорикшей. Никогда – представляете? И вдруг – увидел. Да не простых велорикшей, а двух самых простых работяг. Тут у кого хочешь снесёт крышу.

И потом – почему эти велорикши вызвались работать именно велорикшами? Почему не купили, скажем, трёхколёсные мотоциклы? Или обычные мопеды, которые переделать тоже достаточно просто. Что за прок в том, чтобы возить туристов в велорикшах? И потом – не каждый же сядет в такую тележку. В ней, наверное, сильно трясёт. Или - не трясёт? Каково это – разъезжать при отсутствии мотора и при наличии педалей?

Вопросов миллион. Но главная фишка этой истории – впереди. Мы уже отошли на порядочное расстояние от того места, где увидели велорикш. И внезапно заметили остановку микроавтобуса, где стояла очередь тайцев, уезжающих в Бангкок. Они стояли именно в этом месте, а не, скажем, на полсотни метров заранее. То есть им было далеко не всё равно – как уехать. Им была важна очередь.

И тут меня пробило. Я вдруг понял, что в этих велорикшах сосредоточился дух Таиланда. Что именно они, эти редчайшие живые ископаемые, и есть то, что мы называем «тайским секретом». То, что мы никак не поймём, как ни смотрим на занимающихся своей работой тайцев.

Одни из них варят в своих мастерских металл. Другие торгуют занавесками. Третьи готовят еду. Четвертые шьют. Пятые, шестые, восьмые, десятые – все они находятся при том деле, которому их научили с самого детства. И которое они передадут своим детям. А те – своим.

Где-то здесь и есть место для этих велорикшей. Точнее – для их водителей (у слова «велорикша» нет разделения на понятия водителя или самого приспособления для перевозки пассажиров, здесь наш язык, к сожалению, сильно хромает).

Вообще-то, их места давно сокращены. И дети, и внуки велорикшей давно трудятся на различных работах. Допустим, в качестве мотосаев. Но эти два мастодонта своей профессии не изменили. Они так и трудятся на пару, развозя по городу и, в частности, по рынку молоденьких таек и тайцев. А те в это время покупают разную снедь… Представляете?

И ещё – денег, которые они за это получают, не хватает ровно ни на что. Ну и что? Настоящий таец трудится не только ради денег. Он трудится ради самой возможности трудится. Ему нельзя менять профессию, поскольку она впитана с молоком матери и с наставлениями отца. Это особая карма – водить велорикшу. Точно так же, как и ходить на этот рынок и покупать различные товары.

С этими мыслями мы и покинули сам рынок, купив там на ужин, опять же, свинину… Кстати, со свининой такая история. Мы её, практически, перестали есть. Это произошло совершенно неожиданно. Просто однажды почувствовали, что свинины больше не хотим. Это произошло вчера.

Мы отправились за ней на вечерний рынок. И, когда пришли на него, вдруг поняли, что свинина нам не катит. И мы взяли две порции роскошной курятины. Причём, совершенно, как оказалось, не перчёной. Тут же мы купили рису. И - съели эту курятину на ужин, проманкировав заодно и жгучим соусом. Соус мы, конечно, используем – когда будем жарить мясо. Мы в нём маринуем филейные части тушки. Причём, как куриной, так и свиной. То есть окончательно со свининой наш роман далеко не закончен. Просто мы перестали её покупать…

Так вот, когда мы шли по Сукхумвиту обратно домой, то на дороге, совершенно неожиданно, увидели… рыжую белку. Очень красивую белку. Она перебегала дорогу по проводам. Причём, совершенно спокойно – не обращая внимания на проезжающие автомобили. А автомобили не обращали внимания на неё – на пробегающую белку.

Мы удивились, но продолжили движение. И удивились гораздо позже – когда увидели и оценили то столпотворение, что творится на Сукхумвите.

Впрочем, столпотворения-то, как раз, и нет. А есть небольшая суета. Не особенно шумная. И не сильно влияющая на здешних белок.

Вот удивительно – Сукхумвит, похоже, один и тот же, что в Паттайе, что в Чонбури. А ситуация вокруг Сукхумвита совершенно разная. В одном случае по Сукхумвиту едет огромная толпа машин, мотоциклов и прочей техники. Транспорту столько, что перейти дорогу попросту немыслимо. А в Чонбури, где Сукхумвит местами расширяется до восьми полос, транспорта оказывается относительно немного. До того немного, что местные белки чувствуют себя вполне нормально. Они бегают по проводам, добегают до веток деревьев и прыгают на них – поскольку эти долбанные фаранги (то есть мы) никак от них не отвяжутся.

Но мы-то к белкам и не привязываемся. Нам просто очень интересно – как они живут. Чем питаются, во что играют, как строят свои семьи. Мы никогда и ни за что не стремимся им помешать. И… чуточку мешаем. Мы это понимаем. Поэтому тут же уходим – как только чувствуем, что нас заметили и что нас побаиваются…

Есть на нашем маршруте ещё одно место, где мы мирно отдыхаем, наблюдая кипящую жизнь. Это большой и старый бассейн. Он оформлен в виде огромной чаши. С одной стороны у чаши есть перила. С этого места удобно смотреть на водную поверхность и наблюдать за жизнью внутри бассейна.

Мы уже знаем, что кормить животных внутри бассейна нельзя ни в коем случае. Мы их и не кормим. И вообще – ни коим образом к ним не прикасаемся.

Этот бассейн – принадлежность того самого вата, где проживают монахи. Он находится между Сукхумвитом и женской тюрьмой.

Мы проходим мимо бассейна почти каждый день. И останавливаемся, чтобы посмотреть вниз. А внизу мы видим огромных чушек, всплывающих в поисках пищи. Таких больших, что, кажется, будто одной такой чушки хватило бы на пятерых таких, как я. В смысле – поесть.

Это сомы. Или рыбы, похожие на сомов – с такими же усами и ртами. Ну, разве что растительноядные. Или… не растительноядные? Я, если честно, пока не знаю.

Эти сомы подразделяются на тех, что с тёмными спинами, и на тех, что с розовыми. Больше они ничем не отличаются. Их в бассейне живёт около полусотни. Я полагаю, что около полусотни. Но на самом деле их может быть и больше, и меньше.

А ещё вместе с сомами в бассейне живут черепахи. Да, точно говорю – взрослые пресноводные черепахи, которые не могут никак выбраться из своей купели. Да и не сильно сопротивляются. Они уже давно привыкли к вниманию посетителей храма. И к тому, что их, похоже, любят.

Да, их действительно любят. Они плавают по бассейну двумя или тремя группами. Выкарабкиваются на ступени, окружающие бассейн. Но дальше не продвигаются. Не хватает длины их ног. И вообще – зачем, если в бассейне и так хорошо? Можно плавать, сколько влезет. Можно загорать на суше – взобравшись на ступеньку. Можно наблюдать за этими двумя людьми, что, в свою очередь, наблюдают за ними. Красота!

Я не знаю, есть ли в бассейне кто-то ещё. Возможно, что и нету. Но тот факт, что жизнь в этом бассейне существует около… двухсот лет, это вполне определённо. Я говорю – «около двухсот» - имея в виду, что она может существовала и раньше. Просто сам бассейн выглядит примерно столетним. Ещё сто лет добавим ему для солидности. Вот вам и возраст.

Да, кстати, каких-либо попыток съесть рыбу или черепах здесь никогда не было. Какое «съесть», что вы! Здесь же живут исключительно монахи, которые питаются только тем, что подают им люди. Они кормят птицу и рыбу, собак и черепах. Только кормят. И ещё – разговаривают с ними.

Вот я и думаю, что всё происходящее между людьми и животными превращается здесь в удивительную историю. Куры здесь старятся обычным образом – не погибая под кулинарным ножом. Нет, они несколько раз приносят цыплят, постоянно и довольно много едят. И постоянно общаются с людьми, поющими свои замечательные мантры.

Кому их бояться? Никому. И кто их боится? Никто.

Удивительный мир. И во многом ещё нами не познанный. Мир, созданный для людей.