Заповедник Николая Надеждина: Ласточки прилетели

Да, точно говорю. К нам прилетели ласточки. Непонятно, какие. Их вроде бы много видов. Ну, допустим, какие-то простые. И ведут себя они очень спокойно. Выбрали место для гнезда - на соседнем балконе. И живут себе потихоньку… Просто чудо какое-то, а не птички.

С ласточек началась эта неделя. Ласточками она и завершается. Правда, ласточки - не единственная наша отрада. Есть и ещё, помимо ласточек.

А помимо ласточек были у нас… О, точно - калот. Это ящерица, которая по тайски называется «кинг ка». А по-нашему - просто калот. И всё, больше никаких названия я не припомню.

Мы увидели калота во время прогулки. Мы шли по Таппрае вниз - в город. Справа от нас находились обрубки деревьев. Их когда-то спилили на набережной. А обрубки привезли сюда. Теперь они окончательно сгнили и здесь. И на останках этих пальм живут калоты. Одного мы увидели прямо перед собой. Он высунулся посмотреть, не охотится ли кто-нибудь на калотов. А тут мы.

Нет, мы, конечно, ни на кого не охотились. Мы просто смотрели. А калот был уверен, что мы - опасные охотники. И поэтому когда я сделал обманное движение, словно хотел ухватить калота за хвост, он в один момент улепетнул. Словно его и не было.

К слову, место, где мы увидели калота, сейчас очень сильно изменилось. В левой части за Таппраёй, там, где находится гора, прямо перед ней поднялся дом. Он такой здоровенный, что описать его словами трудно. Этому дому нет ещё и полугода. Он строится и строится. И в очень скором времени будет полностью закончен. Это, пожалуй, самое высокое здание города на сегодняшний день. Хотя… трудно сказать. Небоскрёбы, которых в Паттайе уже немало, стоят не рядом друг с другом. Их трудно сравнивать. Но то, что этот дом один из самых высоких, это вполне определённо.

Впрочем, калотами наши радости не исчерпываются. Есть ещё белки. Их по прежнему очень и очень много. Мы уже опытные «белководы», для которых заметить белочку - раз плюнуть. Поэтому мы их практически не считаем. То есть считаем, конечно. Но больше 30 зверей мы никогда не насчитываем. Скажем так - 30 и точка. Или так - 30, плюс ещё несколько. Дело в том, что последнее «хлебное» место, там, где мы видим белок, оказалось очень насыщенным. Мы уже знаем, что надо подойти и на какое-то время застыть. И тогда белки проявляются, как на негативе.

Это происходит так. Мы подходим - по дороге к морю. И застываем на несколько минут. Мы не видим в этот момент ни одной белки. И те пятнадцать или восемнадцать белок, что мы обнаружили до этого, кажутся нам жалкими крохами. Мы в отчаянии. Как же так - белок-то вовсе нет… Но потом всё меняется.

Проходит минута. Другая. И в кроне пальм начинается шевеление. Из листвы появляется первая белка. Потом - ещё одна. Потом - ещё. Их появляется так много, что сосчитать всех становится непосильной задачей. Это трудно выполнить. Поэтому мы и не считаем. И у нас всегда - 30 белок, плюс несколько экземпляров, сосчитать которых мы уже не можем.

Теперь мы знаем, что белки есть везде. Они есть по дороге через пумпуев в центр города. Ну, да - на священном дереве. Их здесь не одна и не две. Их здесь целых три, а иногда и четыре зверька. Но увидеть этих белок очень трудно. Иногда нам везёт, иногда - нет. Мы не печалимся, поскольку белки есть и в других местах.

Они есть на Уокин Стрит. Они есть на подступах к «Сентрал Фестивалю». Они есть возле поворота на Третью улицу - рядом с отелем, в котором живут арабы… Здесь, кстати, белки живут в условиях несвободы и свободы. Те, что свободны, по глупости своей соседствуют с теми, что уже лишились её.

Белки есть по дороге к морю. Но больше всего их у самого моря - по дороге, пролегающей мимо «Паттайя Парка». Здесь белок видимо-невидимо. Но мы до поры их не замечали. Сейчас даже удивительно.

Это что касается животного мира. Но есть ещё мир растений. И он не менее интересен.

Мир растений - это огромное количество цветов. Цветы - самые яркие, самые долгожданные представители мира растений. За цветами идут деревья. Самые различные (и большей частью, по моему мнению, ядовитые), самые непредсказуемые. Они живут своей жизнью. Зимой (это называется у них - зима) некоторые из них сбрасывают листья. Некоторые, наоборот, плодятся. Многие цветут. Причём, цвести деревья могут и в тот момент, пока зреют их плоды. Мы видели и это. Стоит себе дерево, на котором полкроны плодоносит, полкроны - цветёт. И это, представьте себе, никого не удивляет.

Нас больше всего привлекают нимфеи… Нет, нас привлекают на самом деле все цветы. Но нимфеи обладают особым статусом. Они и красивы, и нежны. И пахнут (наверное, я этого не знаю), но не проверишь - далеко плавают. Короче, цветы, которые постоянно манят, постоянно привлекают. И постоянно находятся на некотором расстоянии.

А ещё - цветы плюмерии. И многих, многих других растений, названий которых я не знаю. И плохо, что не знаю. Надо бы знать. Но дело в том, что в голове моей они не задерживаются. Идёшь по улице, поворачиваешься на запах. А рядом - ещё один запах. И ещё. И как тут зафиксировать то, что дошло до тебя, совершенно непонятно…

Хороший мир. Чудесный мир. Мир, о котором ты совсем недавно не мог и мечтать.

Мы живём здесь уже четыре года. И собираемся прожить здесь, как минимум, ещё четыре года. А потом ещё и ещё. До самого конца, который (я надеюсь) придёт очень не скоро… А если и скоро, не жалко. Каждый день, проведённый здесь, засчитывается за два, проведённые там. И даже больше - в зависимости от этой бодяги, которая тебя уже… достала.

Нам очень хорошо живётся в этой минималистской обстановке. Есть компьютеры - не простые, а «Apple». Есть какие-то необходимые вещи. Есть, наконец, деньги, тратить которые мы так и не научились. И есть наша жизнь - самая обычная, ничем не примечательная. Но она всего одна. И нам не хотелось бы, чтобы эта жизнь превратилась черт знает во что.

Я ежедневно пишу… И эта работа меня немного достала. Дело в том, что я написал такое количество текстов, что они в скором времени дойдут до… 4 тысяч. Это немыслимое количество текстов. Просто - обалдеть.

Но не это наиболее удручает. Самое интересное, что мне удалось стать первым, кто написал на такую тему, как цифровая фотография. Я написал три первые книги по цифровому фото. И некоторые из этих книг, помимо трёх опубликованных, остались в черновиках.

Недавно я решил опубликовать эти черновики. И оказалось, что они целиком… слямзены. Да, украдены. И это стало для меня настоящим шоком.

Почему я так удивляюсь? Это же означает, что книги мои востребованы? Что они написаны хорошо? Разве не так? Так-то оно так. Но я рассчитывал, что из этих книг я смог что-то получить. Опубликую тексты. Получу гонорары. Не тут-то было. Тексты оказываются украденными. Вот так.

Ладно, это ерунда. Не стоит возвращаться к старым текстам. Это прошлая жизнь, прошлая история. А мы движемся вперёд. И пишем новые книги… Да, кстати, книг я давно не пишу. Почему? Да потому, что они не приносят ровным счётом ничего. Ничего не приносят, ничего и не стоят. Обойдусь и без книг - решил я. И прекратил писать.

За это время многое переменилось. Изменились предпочтения, изменились вкусы. Я теперь уже не огорчаюсь вкусу молока и хлеба. Совсем недавно, когда я курил, вкус хлеба без характерного дымка казался мне каким-то не таким… Прямо скажем, невкусным. А оказалось, ничего. И молоко - очень даже вполне. И другие продукты, например, папайя. Я стал различать тонкие привкусы и оттенки. Совсем недавно не различал, а теперь, напротив, различаю.

Никак не могу перестать обращать внимание на одежды «руссо туристо». На их вальяжные обрывки, называемые «шортами». Это не шорты, это семейные трусы. И даже хуже, ибо такие трусы не всякая собака на себя напялит. И мне их одежда должна быть по барабану. А я… злюсь.

Зачем злишься? Ничего же не изменишь? И люди в этих труселях иногда попадаются вполне хорошие… Но переделать себя не могу. Злюсь и всё. И стараюсь уйти от этих трусов подальше…

На предпоследнем фото в сегодняшней подборке я вижу фотографию белки, лакомящейся бананом. Она ест из временной мисочки, обустроенной людьми. Сейчас мисочки нет - нет и белок. В смысле, не так их много, как бывает в некоторые дни. На самом деле их так же много. Просто они рассредоточены по деревьям. Весь пляж заселён ими в неимоверном количестве. И лишь когда в кормушке появляется еда, они одна за другой спускаются по дереву вниз. И едят бананы.

У местных белок удивительные мордочки. Они все разные, но морды у них схожие. Эти белки принадлежат к разным породам. Есть белочки гигантские - очень большие. И есть миниатюрные. Есть светлые, почти белые. И есть иссиня-чёрные. Количество белок просто ошарашивает. Словно их кто-то собрал специально и поселил в этой дивной стране. Нате, мол, живите. И радуйте людей. Они и радуют.

Но есть у белок одно место, которое меня не радует. Не радует оно и Юлю. Это место - то самое, где белки живут в неволе. Их здесь большое количество. И они содержатся просто ради развлечения. Грязные, не ухоженные, возможно даже вшивые… Здесь это очень просто. Вот ты живёшь на дереве. Ты прыгаешь, ты действуешь. И вдруг попал в засаду. И поселён в тесной, очень тесной клетке. Вроде бы всё хорошо - тебя даже кормят. Тебе не надо суетиться, не следует делать запасов. И белки живут. Но обратной стороной этой жизни становятся… паразиты. Во всяком случае, мы не видели белок в клетках без паразитов. И наоборот, белки на воле живут свободно. В том числе и от паразитов.

Это свойство меня и удивляет. Почему тайцы, так хорошо относящиеся, скажем, к собакам, не любят белок? Или… любят? Просто мы видим тех тайцев, что были совсем недавно охотниками? Может же быть и так? А, скажем, тот таец, что был охотником, живёт сейчас в нормальном обществе, где охотиться не следует. И держит своих бывших жертв в виде… пленников. Может же случиться и это? Или - не может?

Мы многого ещё не понимаем, глядя на тайцев. Но мы настойчивы. Мы наблюдательны. И нам это очень интересно.

Пройдёт ещё немного времени, и наши интересы снова изменятся…. Ласточки - вот кто останется на кону. И - белки. И - калоты. И, конечно же, тайцы. Эти улыбчивые люди, которые живут в этой весёлой стране.