Об этой истории можно рассказать многое. Можно так запудрить мозги, что сам черт сломит ногу. Поэтому я расскажу так, как всё было. Чтобы без прикрас. Как оно случилось, так и расскажу. Вот только немного соберусь.
Значит, так… Дело это случилось вчера. То есть - в воскресенье. Мы пришли с прогулки. Я слегка отдохнул. Потом сел за компьютер. Как раз подкатили очередные дела. Я сел спасать человечество… Нет, просто решил немного поиграть. Всё-таки воскресенье. И мы слегка упариваемся в обычные дни.
И вот, сижу это я, значит, за компьютером. А Юля, в свою очередь, копошится на кухне. Делает, стало быть обед. Для неё это очень простая процедура - легче, чем мне игра. Хотя, следует заметить, игры у меня - ого-го. Но об этом как-нибудь в другой раз, ладно? Очень хочется рассказать вам об этом происшествии.
Сижу это я, значит, играю… Ну, в смысле, спасаю человечество. И вдруг слышу - кто-то на улице… орёт. Нет, не так, чтобы сильно или по-человечьи. Он орёт, но по-птичьи. Знаете, так - чик-чирик. В смысле - спасите, люди добрые.
А мы-то как раз люди-то очень добрые. Ну, вы понимаете. И мы сразу насторожились. Я принял исходную охотничью стойку - лапы напряжены, хвост застыл… В смысле, я сразу остановился. Не идёт игра, хоть тресни. У Юли тоже, смотрю, не слава богу.
Спустя мгновенье всё прекратилось. А через пару секунд снова - чик-чирик… Блин, что же это за ерунда такая? Кто орёт? В смысле - кто, понимаешь, выкрикивает эти жалобные слова?
Мы снова насторожились. На этот раз я стал соображать. Думаю, никак надвигается что-то нехорошее. Апокалипсис. Или что-то другое? Да, конечно, что-то другое. Вон, и стихло уже. А оно - опять зачирикало.
Я поднялся и вышел на улицу. На улицу - это означает, что я вышел на балкон. Здесь у нас устроено нечто вроде кухни. Мы готовим совсем немного. Но что-то, конечно, готовим. И для этого дела приспособили наш балкон - установили здесь плитку. И печку. И мойку… Нет, не мы сами, конечно. Всё это было устроено раньше, до нашего поселения в этом доме. Мы просто привезли маленькую плитку. И маленькую печку. Короче, вы понимаете.
Да, так вот всё это зачирикало в четвертый раз. И чирикало так до той поры, пока мы… ни заглянули в дырку. Эта дырка находится между этажами. У нас она расположена прямо в потолке. А наверху - в полу. Но сверху этого пола стоит стол. Поэтому нашу дырку видно только снизу. А сверху до неё не добраться.
Дырка выглядит, как… обычная дырка. Из неё торчит кусок трубы. Немного (совсем чуть-чуть) пространства, где не поселится никто. А там… воробей. Вот, ёлки. Мулюков - ты?
И вот, мы стоим внизу. Мулюков, зараза, наверху. Он орёт. А мы беспокоимся. Юля говорит - а я знаю, кто это тут мусорит. Это он, Мулюков. У, Сейфулина… И грозит ему кулаком. Я тоже что-то такое блею. Мне тоже это дело явно не понравилось. Короче, думаем, что делать.
И тут на Юлю напала резкая активность. «Так», - сказала она. - «Хватит мешкать! Надо спасать ситуацию». И она поволокла квадратный стул. Точнее, табуретку - ту, что стояла у нас вместе с двумя стульями. Но стулья мы в самом начале отдали. А табуретку оставили. Она-то нам и пригодилась.
Мы приволокли эту табуретку к мойке. Юля взобралась на неё. Сделала она это постепенно - сразу мы бы не справились. Точнее, не справился бы я, если бы взялся взбираться на такую высоту. А у Юлю получилось. Только она тоже с высотой не слава богу. В смысле, не особенно у неё выходит.
Пока она карабкалась на высоту, я держался за неё. А что, думаю, если сверзнется, я буду как бы и… не причастен. То есть, как бы соблюдаю необходимые предосторожности. Дело-то непростое. Нужно подняться на высоту на балконе второго этажа. И при этом не упасть самому… Хотя, у нас не упадёшь. Но всё равно - страшно.
Пока она взбиралась, я потихоньку зажмурился - чтобы не раздражать зрение. Я где-то читал, что если зажмуришься, то становится немного легче… Так вот, ни фига не легче - хоть зажмуривайся, хоть нет. Воробья жалко.
Юля поднялась на высоту. Просунула руку в эту дырку. И позвала этого самурая - цып, цып, цып. Он возмущённо заорал - чик-чирик… И вдруг мы увидели всю картину. И поразились. Рядом с нами сновали его… родители. Ну, родители этого охламона. А он был - птенцом. Шея ещё голая. Хотя морда (мордочка, конечно) совсем уже оперившаяся. И орёт так, что даже нам становится жутко.
Юля взяла кусочек белого хлеба. Она хотела вытащить этого оглоеда из его норки. Но не тут-то было. Туда хлеб мы засунули, обратно высунули. А воробей - затих.
Юля спустилась вниз и сказала, что надо сходить за Гиной. Рассказать девушке о нашем приключении. И попросить помочь вызволить воробья. Так она и поступила.
Когда в нашу квартиру вошла Гина, я сделал задумчивое выражение на собственном лице. И принялся говорить, почему-то, по-русски. Я и сам не понимаю, как это получилось. Но всё, что я сказал Гине, было именно на родном языке. Она, само собой, ничегошеньки не поняла. И общалась только с Юлей.
Она вышла на балкон. Внимательно осмотрела дырку. И заявила, что ничего страшного не происходит. И что вынимать воробьишку нам, конечно, не следует. Надо дождаться его родителей, которые летают за едой. А если будут проблемы, то вечером приедет Пату. И она передаст эту историю ему.
Гина собралась и ушла. Мы обалдело посмотрели друг на друга. И Юля сказала - ну, конечно же, всё нормально. И чего мы переполошились? Мы убрали табуретку. Навели относительный порядок на столе. И оставили кусок хлеба - там же, на столе. Через минуту после того, как мы покинули балкон, там разразилось невероятное сражение.
На хлеб налетели родители воробышка. И ещё какой-то кент - тоже из воробьиных. Между ними завязалась невероятная драка. Каждый пытался стырить кусок хлеба. Но поскольку тот был слишком велик, они лишь футболили его по полу. На нас они не обращали никакого внимания. Когда хлеб разлетелся на мелкие крошки, они собрали это богатство. И - накормили своего оголтелого детёныша. И… всё закончилось. Ровно на одну минуту. Через минуту дитё снова требовательно орало, прося еды. А родители суетились, разыскивая её по окрестностям…
Эта история снова показала нам, что всё в Таиланде происходит именно так, как и должно происходить. Это у нас воробьёв постигает то голод, то холод. Это у нас они не доживают до третьего или даже до второго года жизни. А здесь всё нормально. Воробьи и размножаются, и проживают свою воробьиную жизнь. И умирают на ходу - перелетая за чем-нибудь от одного хлебного места к другому. Раз, и тебя нету.
И вскоре на месте бывшего воробья появляется второй. Потом третий, четвертый. И, глядишь, всё воробьиное семейство в сборе. И ничего, живут. И вроде бы не бедствуют.
Воробьиная жизнь складывается вполне удачно. Часть из птиц идёт на прокорм кошкам. Но лишь часть, да и то, очень глупая. У кошек на шеях здесь повешены бубенчики - чтобы птицы слышали, кто за ними охотится. И снова вопрос - а как же кошки? Им же нужно охотиться? Нет, не нужно. Всё уже есть. Рисовая каша, сухой корм, что-то ещё - необыкновенно вкусное. И они стараются охотиться лишь по велению инстинкта. Хочется птичку - ловлю птичку. Но на самом деле вовсе не нужно. Всё есть и так.
Нас эта история немного напрягла. Но мы быстро поняли, что всё развивается так, как и должно. И что птенец, слава богу, абсолютно здоров. И трогать его не стоит.
И мы не стали его трогать. И птицы сказали нам спасибо. И теперь взрослые Мулюков и Мулючка стали нам чуточку ближе. И маленький Мулючёнок, которому Юля придумала свою кличку - Пачкун.
К слову - кличка очень хорошая. Она абсолютно точно отражает главную особенность Пачкуна. Он всё и везде пачкает. Он пачкает даже там, где пачкать не положено. Такова его природа. И он очень крупный воробей. Размером с отца. Только летать ещё не умеет. Но ничего, дайте срок. Он так полетит, что мало не покажется. И главное - он никогда, ни за что не будет жить голодным. Уж что-что, а еды он себе вытребует. Хоть у бога, хоть у чёрта…
Вот такая история случилась с нами вчера, в воскресенье. Я постарался рассказать её, ничего при этом не утаивая. Вроде бы всё рассказал… Ах, да, Пату звать не пришлось. После этой истории Юля сфотографировала дырку в потолке и поместила в «Фейсбуке». Для Гины она написала, что к птенцу прилетели родители. И что ему помощи нашей не требуется. Думаю, это и стало отмашкой для Пату.
Сейчас сижу за компьютером и слышу, как птенец снова орёт. Нет, он уже не так шумит, как вчера. Сейчас нам всё понятно. Вот прилетел кто-то из родителей и принёс червячка. Он затих… И снова орёт - съел угощение и тут же проголодался. Вот, олух царя небесного. Ну, сейчас, сейчас. Подожди немного… О, прилетела воробьиха. И тоже что-то принесла.
А мы, как те дед с бабкой, ждём, что он успокоится. А он снова орёт. Чик, понимаешь ли, чирик! Вот, природа - ничего не проходит даром. Всему есть своя причина…
Причина есть и у моего настроения. Я чувствую себя сегодня особенно хорошо. Почему? Просто так. Разве у всего должен быть ответ? По-моему, нет. И я сам не понимаю, отчего у меня так хорошо всё складывается.
У наших прогулок появилась дополнительная цель. Мы каждый день смотрим белок. Но сейчас получается, что их, этих белок, каждый день насчитывается не менее 20 штук. И 20 еще не предел. А 25? А 30 белочек - слабо? Для нас - не слабо. Правда, когда их больше, мы сбиваемся со счёта. И мы их уже не считаем. Зачем, если мы знаем - завтра их будет столько же. И послезавтра. И каждый день.
Есть маршруты, на которых белок не ищи. Но мы ищем и здесь. И находим. Мы уже знаем - белки есть везде, где есть люди. Даже среди жуткого шума, даже над стремительно проезжающими автомобилями. Белки есть даже там, где мы их никогда не видим.
Для того, чтобы увидеть отсутствующую белку, нужно остановиться и внимательно присмотреться к листве деревьев. Вот листва зашевелилась. Вот вздрогнула - без ветра. И мы знаем - там кто-то есть. Ну-ка, ну-ка, присмотримся. Ну, вот и белочка. А рядом - ещё одна… А кто говорил, что их здесь нет?
Белки есть даже там, где их никогда не было. Не было вчера, а сегодня они прибежали. Главное - верить. Остальное всё приложится.
PS На снимках - наша Паттайя. Воробей и кошка.
Комментариев нет:
Отправить комментарий