Заповедник Николая Надеждина: Говорила мне мама

Это название придумано не просто так. Им я завершаю своё приключение с русскими экспатами. Я не русский человек (как говорится – ни разу). Поэтому все сомнения на счёт тайского «иммигрейшена» оказались вот такенным «фейком». То есть выдумкой, которую ничем не перешибить – поскольку она, эта выдумка, построена на таких же выдуманных причинах… Не регистрируют русских туристов в «иммигрейшенах» Таиланда? Да, не регистрируют. Спрашивают для начала – «ты русский»? И если ответ положительный (а он всегда положительный), то говорят – «к чёрту, к чёрту». Крестятся, сплёвывают через плечо. И через двадцать четыре часа ты уже не житель Таиланда, а чёрт знает что… Не верите? И не верьте. У нас всё, что связано с проживанием в этой стране, окрашено какими-то необыкновенными (прости, господи) красками. Поэтому верить этим сообщениям совершенно ни к чему.

Такой вывод я сделал, продлив визу в Срираче. Произошло это следующим образом.

В восемь часов без каких-то минут мы вышли из дома. Сели на проезжавший микроавтобус. И за полчаса домчались до Срирачи. Потом вышли, прогулялись до «иммигрейшена». Зашли в совершенно пустой офис. Заполнили нужные бумаги (там полная ерунда – заполнит даже малограмотный человек). С минуту пообщались с офицером (милая женщина, которая поговорила с нами о нашем пребывании в Тае). И… всё. Мы вышли на улицу и перекрестились. Почему перекрестились? Ну, как же – ничего из описанных трудностей нам не попалось. Вообще, ни-че-го. Словно мы разменяли не девятый, а, скажем, двадцатый или тридцатый год жизни в Таиланде…

Не будем говорить о «фейках». Давайте о чём-нибудь настоящем? Например, о нашем втором завтраке в Срираче.

Дело в том, что на нас иногда находит такая немотивированная паника. Мы ни с того, ни с сего вдруг начинаем дико переживать. И, в связи с этим, у нас обостряется чувство голода. Побороть его можно одним способом – чего-нибудь съесть.

В Срираче, перед самым «иммигрейшеном», нам попались три заведения, из которых мы выделили первое – там, где было больше всего людей. Но «больше» – вовсе не означает, что «много». Их было человека три. И они со вкусом завтракали. Нам захотелось того же. Мы посмотрели друг на друга. И заказали себе по порции риса с грибами. В нашем случае это был самый что ни на есть наш завтрак – то есть вегетарианский.

Сказать, что мы убеждённые вегетарианцы – не скажешь. Мы временами едим и курятину, и даже свинину. Свинину я в последний раз ел… кажется, позавчера. Но перед этим не пробовал её с полгода (если ни больше). Мне попросту не хотелось. К тому же из-за нашего вегетарианства одна свинья (дай бог ей счастья и здоровья) выжила. А наш «свинский» завтрак превратился в вегетарианский – что очень нас радует.

Это, конечно, неправильно, что мы вегетарианцы, так сказать, отчасти. Но всё-таки лучше, чем вообще не вегетарианцы.

Короче, мы заказали завтрак. И сели ждать, когда хозяйка его пожарит. Она делала это очень осознанно. Прожарила грибы, смешанные с зеленью и капустой. Добавила в рис чуть-чуть каких-то приправ. И выложила перед нами огромные порции.

О, что это были за порции… В нашем общепите так не кормят. Нет, иногда случается. Но с мясом и с подливками. А так, чтобы один рис с грибами, да ещё и порция, которую сможет осилить (как минимум) пять человек, а не один престарелый бородатый фаранг – такого на память не приходит.

Через десять минут, когда мы покончили с этими яствами, мы отправились платить хозяйке за оказанные услуги… Как вы думаете – сколько стоит этот завтрак? По минимуму? Бат, наверное, по пятьдесят. На меньшее мы никак не были готовы. Ведь мы выпили ещё по кружке холодной, со льдом, воды. И вообще, позавтракали от души… Так вот – она попросила у нас именно пятьдесят бат. За две полноценные порции. То есть по двадцать пять бат с человека.

Обалдеть… Это слово не сходит с моих уст постоянно. Здесь, в Таиланде, всё, что ни возьми – всё «обалдеть». Включая этот удивительный завтрак – после которого мы попросту не могли съесть свой обед (это про размеры тётушкиных порций).

Потом мы, слегка отдышавшись, зашли в «иммигрейшен». И через десять минут – поскольку нам надо было заполнить кое-какие бумаги – вышли оттуда весьма удивлёнными. Замечу – приятно удивлёнными.

Что было дальше? А дальше мы прошлись на остров Лой. Поднялись в тайский храм, расположенный на горе. Прогулялись по острову. И заметили, что здесь ровным счётом ничего не изменилось. Всё было именно так, как три или четыре года назад. Только один минус – с черепаховым бассейном. Сам бассейн заполнен чистой водой. Но черепах в нём нет. Они отсутствуют. Вот так.

Но не в черепахах дело. На острове не работает ни один ресторан. Их здесь нет – хотя было штук, наверное, тридцать. Или около того.

Несколько запущены и памятники. Стоит босоногий Будда – с ним всё в порядке. Растут цветы – с ними тоже всё в порядке. Но рядом с островом унылая куча строительного мусора. Огромная и, по всей видимости, уже надолго – поскольку убирать за строителями никто не собирается.

Да, на острове стоят тук-туки – трёхколёсные мотороллеры с сидениями для пассажиров. Чего они тут стоят – непонятно. Никого из путешественников здесь не видно. Да и куда приезжать путешественникам – если ничего толком не работает?

Короче, от острова Лой осталось какое-то смешанное ощущение. Вроде бы он есть, но в то же время его и нет. И что будет дальше – мы поймём, понаблюдав за развитием событий.

Потом, после острова Лой, мы прогулялись по парку «Здоровья». И обратили внимание, что по его дорожкам бегают одни… японцы. Японцы-мамы и японцы-папы – с японцами-детьми. Раньше мы этого не замечали, а сейчас видим, что у этих японцев лучше одежда, чем у тайцев. Они выглядят более северными, чем тайцы – тяжело переносят жару, быстро покрываясь потом. И, вообще, более белые – чем сами тайцы. Других отличий мы не заметили… Да, и они говорят на своём языке, который выглядит более грубым и более изощрённым, чем тайский.

Понаблюдав за японцами и за огромным количеством белок (их снова здесь целые десятки), мы прошлись мимо огромного отеля, выстроенного напротив парка – одного из трёх, что стоят полупустыми. Цена номеров в этих отелях так высока, что мы понимаем – это не для нас. Это для них – для японцев.

Потом вырулили к магазину (который называется «Топс»). И купили здесь две баночки нужной нам горчицы – замечу, сухой горчицы, которую мы безуспешно ищем уже который месяц. Здесь она есть. И мы выбрали весь запас, который стоял на полках – а именно, две баночки… Юля сказала, что нас будут преследовать. Выяснят, кто скупает всю горчицу. И посчитают террористами. И мы, конечно, тут же расскажем все секреты.

Короче, мы немного повеселились. И, как показывает практика, совершенно напрасно – поскольку вскоре мы посетили ещё один магазин «Топс», расположенный в огромном универмаге, где горчицы, как оказалось, не было вовсе. Идти в третий магазин – расположенный за Сукхумвитом – нам было лень. И мы сели в микроавтобус, чтобы добраться домой.

Так прошёл этот день… Нет, не весь день. Полдня. Вечером того же дня мы посетили начинающийся праздник Сонгкран. И это будет другой рассказ – завтрашний.

А сейчас – несколько любопытных событий, которые мы отметили до 10 апреля, то есть до своей поездки в Срирачу.

9 апреля, утром, мы отправились на рынок за сыром тофу и овощами. По пути, когда мы ехали на синем тук-туке (он довозит нас прямо до рынка – в отличие от красного тук-тука, от которого два квартала приходится топать пешком), мы увидели огромное количество детей, одетых в монашеские одеяния. Они ходили по торгующим людям, читали мантры и собирали всё, что им подавали.

Наконец, мы поняли – что это такое. Не сразу, но мы сообразили.

На Сонгкран здесь объявляют школьные каникулы. И большинство мальчиков в возрасте 10-12 лет (а их тут огромное количество) этот праздник – больше месяца каникул – решили отпраздновать в должности добровольных монахов. Для этого они постриглись и одели жёлтые туники. Это произошло в какой-то религиозный праздник, который мы не особенно распознали – 8 апреля. И сейчас они впервые вышли на улицы города, чтобы собрать подаяние.

Заметим – подаяние здесь на самом деле всеобщая обязанность. Монах, вышедший на улицу, не должен возвращаться в храм без куска хлеба. Так прозвучало бы это на нашем языке. На самом деле им дают рис, кое-что к рису – мясо, овощи, различные приготовленные блюда. Дают абсолютно всё – щетки для одежды, щётки для зубов, тапочки, какие-то специи. Дают то, чего мы не можем помыслить – вроде игрушек или каких-то напитков.

Мы были очень впечатлены – тем более, что впереди группы детей и позади неё шли взрослые монахи. И было видно, как они заботятся о своих младших товарищах. Никакой дедовщины – что вы! Исключительно отеческая забота. Мы это оценили…

Второй случай из нашей практики. Он произошёл в тот же день – когда мы возвращались с рынка. Мы шли слегка загруженными. И сосредоточенно смотрели перед собой. Как вдруг, недалеко от нашего дома, мы увидели дерево, раскинувшее опадающие белые цветы. Огромное количество цветов! Так, словно дерево специально их растило для людей – чтобы они смогли их собрать.

Рядом с нами стоял брутальный охранник. В его кулаке были зажаты именно цветы – этого дерева. И он сосредоточенно продолжал их собирать – лепесток к лепестку, цветок к цветку.

Мы остановились и с интересом стали за ним наблюдать. Он не растерялся. Улыбнулся. И показал нам – что собирать эти цветы его самая прямая обязанность. А кроме того, что он их соберёт – то есть очистит территорию от опавших цветов – он ещё их и приготовит. Ну, в смысле - не он, конечно. А его жена. А он их… съест.

Мы были поражены его добрыми объяснениями (хотя говорил он исключительно по-тайски – а мы тайского, в общем-то, не понимаем). И пожелали ему очень хорошего обеда из этих цветов. И он оценил это. И ещё раз широко улыбнулся…

Третий случай – который я объединяю с четвёртым. Мы шли по дороге. И навстречу нам вырулил мощный «Мерседес». За рулём его сидела пожилая тайка. Она командовала этим «Мерседесом». И проезжая мимо нас, она затормозила и с интересом на нас посмотрела.

Мы улыбнулись ей. И слегка поклонились. И она тоже нам поклонилась – одарив нас роскошной улыбкой…

Вот что угодно со мной делайте, но я не перестаю поражаться способности тайцев приветствовать вас вот этими улыбками. После такой улыбки растают все сомнения на счёт отношения тайцев к фарангам. Все – как один. Это незабываемое впечатление – хотя мы видели эту женщину лишь однажды. И больше, скорей всего, мы её не встретим.

Как не встретим и тайца на золотом «Мерседесе». Точно говорю – на золотом. Мы проходили по улице. И Юля увидела этот блистающий и переливающийся «Мерседес», который выглядел… как азиатская игрушка. Как очень дешёвый пластмассовый котик, который машет вам лапкой. Такие котики продаются здесь на каждом шагу.

Позже, когда мы вышли к заправке, мы увидели этот «Мерседес», стоящим на стоянке. У него были приспущены амортизаторы шасси. И он, практически, лежал брюхом на асфальте.

Какое впечатление оставлял этот «Мерседес»? А вы не догадываетесь? Как «Мерседес» в ярком самоварном обличье. Очень азиатская внешность. Очень-очень.