Наши четыре поездки

В этом месяце нам предстоит четыре раза съездить в Срирачу и Паттайю. Это много – учитывая, что мы уже съездили в Самут Пракан. Но съездить всё равно придётся. Почему? По разным причинам.

Прежде всего, в Срираче мы запланировали продлить свои визы. Сюда придётся ездить дважды, потому что в первый раз мы сдадим на оформление новый паспорт Юли, за которым придётся съездить ещё раз и туда же. То есть в среду мы сдаём паспорт, в пятницу получаем обратно. Всё вроде бы нормально – если не считать за трудность повторный приезд в Срирачу.

Далее – нам нужно будет оформить годовые визы. И сделать это удобней в Паттайе. Сюда мы поедем после 22 января. И тоже будем ездить два раза. В первый раз – чтобы сдать документы, второй раз – чтобы забрать паспорта.

Дорога в Паттайю тянется дальше, чем в Срирачу. Но мы ничуть не страшимся, поскольку у нас всё подготовлено. И дело лишь за малым – за самим оформлением.

Да, а почему нам придётся ездить два раза в Срирачу и два раза в Паттайю? Дело в том, то в Паттайю мы едем по той причине, что на этот раз сроки годовой и обычной, трёхмесячной, визы разошлись. И наша годовая виза заканчивается позже, чем начинается следующая. Между годовыми визами месяц и несколько дней. И мы думаем, что в этом случае нам надо разделить одно оформление и другое. То есть сначала оформить обычную визу на три месяца, а потом – на год.

Впрочем, всё может измениться. Мы сможем два раза съездить в Срирачу и… всё. И в Срираче нам скажут, что можно оформить годовую визу на месте, прямо сейчас. И мы её, конечно же, оформим. Вот и все дела.

Мы просто подстраховываемся, намереваясь дважды съездить в Паттайю. Нам это совершенно не нужно. Но… мало ли?

Паттайя – город великого греха. Но греха несерьёзного. Этот грех (или даже грехи – потому что в Паттайе грешат абсолютно все) носит явно несерьёзный характер. Да, здесь разрушаются семьи. Но большинство туристов едут сюда именно с целью найти себе пару. И едут явно не в сопровождении надсмотрщиков в виде жён и мужей. Они едут одни. И очень часто никого не находят – возвращаясь домой такими же, какими приезжали сюда. То есть одинокими.

Они тянут свою лямку дальше – до следующей возможности порушить всё, что было понастроено за жизнь. И сойтись с юной девицей или молодым джентльменом тайской национальности.

К сожалению, получается, но не всегда. Точнее – чаще не получается. И тут ничего не попишешь.

Мы видим эти драмы. Мы понимаем их участников. Но ничего сделать не можем. Да, и не хотим. Мы просто наблюдаем.

Паттайя – город греха. Но всего лишь наполовину. Дело в том, что сюда приезжают ещё и вполне счастливые, семейные люди, которым просто нужен хороший отдых. Они приезжают с детьми или без детей – в расчёте на то, что здесь они начнут новую жизнь.

Это хороший способ дать жизнь своему ребёнку. Он начнёт своё существование в обстановке добра, веселья и беззаботных утех. Что будет с ним потом, дело десятое. Мы говорим только о Паттайе, о городе, где он начнёт свою жизнь – поначалу внутриутробную, а потом уже настоящую.

Ещё Паттайя – хороший город для разнообразных покупок (то есть для того, что называется сейчас «шоппингом»). Действительно, здесь полным-полно самых разных товаров – от обычных рюкзаков, до необычных кошельков, от серёжек жёлтого цвета (не золотых), до таких же кулонов из золота высшей пробы. И… так далее.

В Паттайе есть всё, что продаётся во всём мире. И даже немного больше – поскольку ты сможешь купить и то, и другое, и третье. И даже то, чего купить не сможешь в принципе – где-нибудь в Нью-Йорке или в Вашингтоне. А здесь – запросто… Какой-нибудь билет в творческий союз. Или должность первой балерины театра (где вовсе не танцуют, а лишь ходят на цыпочках). И - так далее.

В Паттайе продаётся абсолютно всё – даже то, что не продаётся вообще и никогда. Например, человеческая совесть или честь… Впрочем, они-то как раз и продаются. Причём, их охотно покупают. Что с ними делают – это другой вопрос. Но то, что их можно купить – однозначно.

Мы покупали здесь свой рюкзак. И что-то ещё… Ах, да – симпатичную сумочку. Точнее – три сумочки. Одну большую – с которой ходили в языковую школу. Вторую поменьше – ту, которую носил на плече я. И одну маленькую, в которой должен был жить мой смартфон.

Но смартфона у меня не было – не по той причине, что я им не владел. Просто я мало что вижу на его экране. И передал смартфон Юле. А ей эта сумочка вовсе ни к чему.

Таких покупок в нашей жизни было очень много. Я вспоминаю своё увлечение авторучками. Перьевыми – теми, что пишут обычными чернилами. Я накупил этих ручек штук тридцать. И быстро к ним охладел – после своего приступа болезни (диабета). Когда едва ни разучился говорить.

Я вспоминаю это время с большим трудом. В моей памяти зафиксировалось многое. Но далеко не всё. Я, например, не помню серии уколов в мой бедный живот. А их было штук сорок или даже… восемьдесят? Я не помню ни одного укола. Наверное – я спал. Или грезил. Но то, что в меня что-то кололи – я не помню.

Я не помню, как я спал после этих уколов. Как я замолк – сразу после того, как заболел.

А свой первый день, когда я вышел из дома – помню. Меня тогда спросили: «Ты знаешь, кто это?» И показали на Юлю. И я сказал: «Конечно. Это… Оля». Но какая Оля, я уже не знал.

И меня быстро повезли в больницу.

В то время я был очень слаб и вполне сговорчив. Я соглашался со всем, что мне предлагали. И очень сердился, если мне приходилось по долгу чего-нибудь ждать.

А нам приходилось ждать – подтверждения нашей страховки. Эти уроды так построили страховку, что мы, воспользовавшись ею один раз, потом год ею попросту манкировали. Ну их… к бесу…

Я вспоминаю то время – как небесную манну. Всё было очень хорошо. Всё было отлично. Но я не мог пройти и ста шагов. И долго восстанавливался – прежде чем начать снова писать.

Впрочем, это дело сейчас почти не вспоминается. Я пишу. И вы читаете. Следовательно, мы живы. Это самое главное. А всё остальное – полная ерунда. Я уверен, что всё будет хорошо до самого конца. Я это знаю.

После того, как мы съездим в Паттайю (дважды), мы непременно поедем куда-нибудь ещё. Во-первых, в Самут Пракан. Мы его ещё не обследовали. И нам он очень интересен. Думаю, вам будет тоже интересно (если интересны мои описания).

Во-вторых, весной, в районе 13 мая, моего дня рождения (кстати, мне исполнится 59 лет – ничего себе возраст), мы поедем в город Чиангмай. Это долгая дорога. Но Юля нашла авиабилеты – по очень дешёвой цене. И мы их непременно возьмём – туда и обратно. И уже подумываем – каким образом поедем от нас в Донг Муанг.

Дело в том, что прямых рейсов от Чонбури в Донг Муанга вроде бы нет. И нам надо будет добираться до Суванабхуми, а оттуда – в Донг Муанг. Там ходит бесплатный автобус – шатл. Этот шатл возит тех людей, у которых на руках есть билеты на самолёт. А у нас – как раз эти билеты будут.

Во время этой поездки мы опробуем ещё один вид транспорта – самолёт внутренних линий… А что – поезд мы попробовали, такси попробовали, речной транспорт попробовали, автобус попробовали. Мы всё попробовали – кроме внутреннего самолёта. И всё работает именно так, что ничуть не подкопаешься.

Здесь работает абсолютно всё. И не только в Паттайе. Паттайя для нас утратила привлекательность. Нас интересуют другие вещи – как тайцы живут, во что верят, как воспитывают детей. И всё остальное – что касается именно тайцев.

 В том, что это, как правило, хорошие люди, я нисколько не сомневаюсь. Очень хорошие. Очень порядочные. Очень честные.

Да, они иногда бывают ленивыми. Но я и сам бываю ленивым. Тут всё построено на общем паритете – они точно такие же, что и я. Поэтому какого-то непонимания нет вообще. А есть лишь недопонимание. Мы друг друга не понимаем – когда говорим. Но проходит минута, другая. И мы начинаем улыбаться. И тогда всё становится вполне понятно.

Я вспоминаю свою поездку в Натхонпатхом. Мы несколько раз покупали у одного тайца мандарины. И он всякий раз был нам благодарен за это. Дело в том, что мы покупали именно китайские, маленькие мандарины – мы их очень любим. И стали единственными покупателями этого товара.

В конце концов, мы забрали все мандарины, что у него были. И он, отвешивая их нам, даже засмеялся. А потом взял с нас половину того, что эти мандарины стоили.

Так вот – этот таец, а также сотни других, таких же трудолюбивых людей, нам очень близки. Да, мы не умеем говорить – как говорят они. Но спрашивать – сколько стоит тот или иной товар – мы умеем. И когда нам отвечают, мы некоторое время соображаем – сколько это стоит. А потом улыбаемся ещё шире. И заказываем килограмм-два или даже три килограмма этого товара. И нам их отвешивают.

Как они при этом улыбаются… Вы этого не представляете. Это вне нашего опыта. Грустного, следует заметить, опыта. А тут - лучезарная улыбка. Хотя – мы это видим – человеку живётся явно несладко. И он постоянно думает – как ему продать то или это. И при этом никого не обмануть…

Вернёмся в Паттайю. Более пяти лет назад (пять с половиной) я бросил курить. Это произошло в 2013 году. Как раз во время празднования Сонгкрана. То есть я бросил курить около пяти лет и восьми месяцев назад.

Собственно, это и стало окончательной причиной того, что я тяжко заболел… Но что бы со мною было, если бы я не бросил курить? Наверное, я бы уже помер. Точно говорю. Я курил, как паровоз. По три пачки в день. И это было очень серьёзно – просто так курение не бросают.

Как я ощущал себя сразу после того, как бросил курить? Нормально. В том смысле – что не кидался на стенки и никого не перекусал. Я просто переживал этот момент. Но старался не возвращаться к этой идее – курить.

К августу месяцу я уже не курил. Но пил сладкое, как дикая лошадь. Я мог выпить почти ведро этой гадости – «Кока-Колы». Причём, не подслащённой, а самой настоящей сладкой. Ещё я выпивал за раз бутылок пять сильно разбавленного вина (это называлось «винным напитком»). Не говоря уже о сиропе, мороженом и прочих прелестях, которые я сейчас не употребляю совсем.

Короче, к августу месяцу я был на грани заболевания.

Я помню тот момент, когда у меня, в буквальном смысле, поехала крыша. Дело было в саду «Миллионолетних камней». Мы посмотрели шоу крокодилов. И Юля с сыном направились к горке – чтобы поснимать оттуда. А я остался внизу. Сел на камушек. И горько задумался.

В этот момент у меня мозги и переклинило. Когда они спустились, я засмеялся. Без особой причины. Мне было просто весело…

А дальше я уже ничего не помню. Только обрывки – свой путь домой, когда я сижу в машине и… смеюсь. И всё.

Ничего страшного в этом нет. Ничего не болит, ничего не беспокоит. Только в голове этакая пустота. И абсолютное нежелание говорить… Впрочем, говорить я уже и не мог. Лёг поспать. И поднялся через… три дня. Просто время наступило для этого. Для чего именно, я не знал.

Как выяснилось – я не знал многого. Как зовут моего сына. Как зовут мою дочь. Кто такая старшая дочь. Я ничего не знал.

И кто такая эта женщина – что жила рядом со мной… Нет, её я знал. И слава богу, что именно её. Она меня и подняла. А так – я бы и угас…

Вот такие истории приходят на ум, когда я думаю о Паттайе. В Чонбури у нас совершенно другая жизнь. И в этой жизни таких моментов больше не будет.

Всё, что со мной произошло – уже произошло. И то, что я разговариваю, то, что я пишу – это достигнуто Юлиными усилиями.

Спасибо тебе, Юля. Наш праздник, похоже… продолжается.

             На снимках – Паттайя. Наша память об этом удивительном, пусть уже и не нашем городе.