Второй шанс

Проживая в Таиланде вот уже восьмой год, мы иногда задумываемся – что же это такое? Почему мы не думаем о трудностях, которые необходимо преодолевать, и не заботимся о врагах, с которыми необходимо воевать? Почему нас не заботят проблемы, которых у нас (как и у всех) выше крыши? Что, вообще, происходит с нами? И тут же машем руками – да ну их, эти заботы и проблемы. Нам нужно просто жить. И быть по возможности счастливыми. А в том, что мы, действительно, счастливы – нет абсолютно никаких сомнений.

Так с нами происходит день за днём и год за годом. И чем дальше мы уходим от того дня, когда приехали сюда – 7 апреля 2011 года – тем больше понимаем, что мы просто необыкновенные счастливчики. Мы до сих пор живы. И, главное, всё больше любим друг друга.

Это понимание нас и поддерживает. Оно не даёт нам пасть духом. Оно заменяет нам чувство Родины…

Кстати – а что это за чувство такое? Что для нас Родина – с большой буквы и в максимальном значении? И окажется, что… почти ничего. Пустой звук, лишённый какого-либо смысла. Это пропагандистские дела, втемяшенные нам в головы. Точно говорю.

Посмотрите на австралийских или американских туристов – которых в наших местах больше, чем родных русских. И окажется, что у них этого великого чувства попросту нет. Они не думают о родине (нет – о Родине), когда едут в Таиланд или снимают тут жильё. Они строят семьи, растят детей, ищут работу. И остаются при этом американцами или австралийцами. Но каких-либо чувств об Америке, Австралии, Канаде или любой другой стране у них нет. Это – место, где они родились. И откуда приехали в поисках лучшей доли. Только и всего.

При этом американцев трудно обвинить в нелюбви к родине. И австралийцев. И канадцев. И многих других жителей нашей планеты… Но эта любовь – чувство настолько простое и настолько естественное, что каких-либо определений оно не требует.

Но, допустим, Америке объявлена война. И на Америку идёт серьёзная угроза. Как вы думаете – пойдут защищать страну, в которой они родились, эти американцы?

У меня это не вызывает каких-либо сомнений. Конечно – пойдут. И будут погибать на полях сражений – пока их родина не победит.

И другой вопрос – пойдём ли сражаться мы, русские люди, за свою страну? И грустный ответ – нет, не пойдём. Поскольку это давно не наша страна…

Чтобы не наговорить лишнего, промолчу. Но дело обстоит именно так. Мы прожили в своей стране тридцать пять лет, сорок лет или пятьдесят лет. И – уехали в другие края, чтобы начать свою жизнь заново, используя свой второй шанс. И возвращаться к тому состоянию, из которого мы уехали, мы не хотим. Что угодно – только не назад.

Об этом я и думаю в эти дни. Но мои мысли не совпадают с мыслями Юли. Она думает иначе. Для неё наш отъезд был продиктован необходимостью. Уехал я – уехала и она. Если бы вернулся я – вернулась бы и она. И снова тянула бы прежнюю лямку со всеми сопутствующими недостатками (говорить о которых мы не будем – ведь это её подробности, не мои).

Моя убеждённость в том, что мы всё сделали правильно, постоянно растёт. Её убеждённость, что всё перемелется, постоянно тает. Я понимаю это. И стараюсь не давить… А зачем давить, если жизнь и так расставляет всё по своим местам?

Достаточно спросить всех, кто живёт в Германии, в Канаде, в США, в Италии и в других странах – готовы ли они вернуться домой? И что они ответят? Готовы? А зачем тогда уезжали? И главное – почему тратили свою жизнь на напрасное проживание в этих странах? По семь, десять или двадцать лет?

Вот и получается, что чем дальше мы живём в Таиланде – тем больше мы отдаляемся от своей родины. И чем дальше мы отдаляемся от своей родины – тем больше нас привлекает Таиланд.

Сейчас ситуация такова, что все заявления об успехах России в области, скажем, космоса – кажутся необыкновенным фейком. Нет, всё нормально – наши выпускают ракеты и летают в космос. Даже запустили «лунную программу» - в результате которой проведут в специальной камере то ли год, то ли три года. Всё это правильно… Но выглядит необыкновенным враньём. Не будет ничего – ни ракет, ни «лунной программы». Нужные люди попросту «попилят деньги». А потом – «слиняют». И всё, программа завершена.

То же касается и транспортных средств, которые сегодня ездят по разным странам без водителей, сами. В других странах они ездят, по нашей никогда ездить не будут. Это – чудовищный фейк.

То же относится и к медицине (которая давно уже загнулась). И к другим видам обслуживания населения… А кого обслуживать? Вот этих уродов – живущих на «три рубля в месяц»? А для наших «пасанов» деньги найдутся. И вообще – «мы, если чо, слиняем в европы-америки». Мы не пропадём. А то, что газеты и телевидение переполнены враньём – это следствие нашей политики. Ей верить ни в коем случае нельзя. То есть, когда надо – верим, когда не надо – не верим. Всё нормально.  

Вот это меня и не устраивает. Но я не хочу воевать с народом. Это – бесполезное дело (даже если народ и не прав). Пусть он строит свою жизнь, а я буду строить свою. И потом посмотрим – у кого что получилось. Этот метод мне кажется правильным.

И потом – я верю в то, что самая плохая жизнь лучше, чем самая героическая смерть. Мне совсем не хочется погибать за то, что выглядит жутким фейком. А вопрос сейчас стоит – либо ты погибнешь за это, либо иди к чёрту… Я предпочитаю пойти к чёрту. Погибать мне совсем не хочется. Это совершенно точно – не за что и не за кого.

Эти размышления достают меня регулярно. И я задумываюсь. Надолго задумываюсь. И постепенно прихожу к выводу, что всё развивается вполне нормально. Мы живы, мы относительно здоровы. И у нас есть ещё лет десять-пятнадцать жизни. Дальше я не заглядываю. Возможно, что немного больше. Это ерунда… Пора выбирать место, где можно упокоиться. На всякий случай.

Я выбираю Таиланд. Место, где меня сожгут – то, что от меня останется. И развеют мой пепел над Сиамским заливом. Это мне кажется самым удачным выходом из всех моих сомнений на счёт религии. И после меня не останется ничего, что так или иначе можно трактовать, как останки. Только горстка пепла – которую развеют над морем.

Вопрос – кто развеет? Я не знаю. Мне всё равно – кто именно. Возможно, Юля – если я умру первым. Возможно, это придётся сделать мне – если я умру вторым. Но этот способ ухода из жизни мне кажется самым удачным.

Что касается наших православных традиций, то это не мои традиции. Я в них не принимал никакого участия. И я их не затевал.

У моей родни (а её, как ни странно, очень много) есть и католики, и православные, и даже иеговисты. Но больше всего баптистов. Уж не знаю – почему. Но абсолютных атеистов – один я. Поэтому я выбираю эту религию – буддизм.

Нет, я не поверил в бога и никогда в него не поверю. Но уйти хочу из жизни по законам буддизма. То есть быть похороненным, как и они – путем кремации. И никаких могил. Ну их…

Почему я думаю об этом? Просто так. Потому что жизнь конечна. Потому что думать об этом обязан каждый человек – пришедший в этот мир и в своё время из него уходящий. Ничего особенного – время для этого ещё не пришло. Просто я стараюсь поступить таким образом, чтобы после меня не осталось каких-то проблем. Вот и всё.

Думает об этом и Юля. Я это вижу. Но помочь ей каким-то образом не могу. В этом невозможна какая-либо помощь. Мы умираем в одиночку. Это устоявшийся факт.

Но в то, что живём мы вдвоём – это нам сказочно повезло. Мы понимаем это. Мы об этом постоянно думаем. И мы стараемся продлить наше счастье любыми способами.

И оставим эту грустную историю на этом. Поговорим о наших насущных делах.

Что у нас по программе наших странствий? Поход на кладбище – который состоялся (кажется) в воскресенье? Или - в понедельник? Я не помню – когда именно.

Но я забыл только день, который мы отработали, потом оделись и вышли на улицу. Остальное не забыть – потому что с этого начинается наш сабай, наша дневная порция счастья.

Что мы делали на улице? Отправились на остановку тук-туков. Точнее – на то место, где мы их тормозим. И через пять минут сели в тук-тук. И поехали к рынку.

Это очень оживлённая дорога, которая выглядит иначе по утрам и по вечерам. Она живая. Утром здесь полно народу. Но магазины ещё закрыты. Люди ходят по маленьким ресторанчикам (которые вовсе не ресторанчики – просто названия для них не подберёшь), едят, молятся, кормят монахов. И идут на огромный рынок – где задёшево торгуют всякой всячиной.

Вечером эта улица преображается. Во-первых, открываются все магазины. Во-вторых, людей на улицах заметно меньше. И, в-третьих, ресторанчики работают, но посетителей в них почти нет. Улица приобретает сонный вид.

Мы ценим и утренний, и вечерний Чонбури – тот город, по которому гуляем. Они так похожи. Но всё-таки немного разные.

В частности – рынок, на котором продаётся всё, что может продаваться, стоит заметно дешевле, чем рынок напротив здания суда. Почему это происходит, по каким причинам – неведомо. Но на одном рынке мы можем купить за 20 бат продукты на целый ужин, а на том, что напротив суда, только один шашлычок на палочке.

Правда, один шашлычок – это не еда. Совсем не еда. Это быстрое удовольствие, которого хватает… на три минуты. И этот рынок работает совсем в другое время. Он работает с четырёх часов пополудни до глубокого вечера. А тот, утренний, работает с 4 часов утра до 9 или (максимум) до 10 часов. Потом он закрывается. И даёт волю другому рынку – дневному. Но нам этот рынок уже не нравится. Он вовсе не такой разнообразный, как утренний. И, опять же, не такой дешёвый.

Всего сто метров пути. И мы выходим на Сукхумвит. А перед Сукхумвитом заходим в большой магазин, где всякий раз покупаем мороженое и поднимаемся на второй этаж – на пешеходный мост через дорогу.

Всего несколько шагов – и мы наблюдаем такую драму… За прилавками спят торговые девушки. Когда мы проходим мимо них, они автоматически поднимают головы и говорят нам по-тайски – мол, заходите, смотрите. Мы, конечно, их не понимаем… И разбираем то, что они сказали, уже на улице – когда проходим эти ряды. А они, тем временем, засыпают дальше. У них такая работа – спать и стеречь покупателей. А у тех – ходить по магазинам и что-нибудь выбирать.

Да, что продаётся в этих магазинах? Абсолютно все. Золото, одежда, косметика. Телефонные принадлежности, смартфоны, планшеты. Господи, всякая ерунда!

Потом мы выходим на Сукхумвит. И идём по дороге, ведущей нас к кладбищу… Я об этом много раз рассказывал. И расскажу ещё не раз. Это очень хорошая дорога. Она идёт мимо тайских домов, мимо храмовых построек – которых тут очень много. Но это не сами храмы. Это именно храмовые постройки. Или мини-храмы. Я в этом не сильно разбираюсь.

Потом мы выходим к кладбищу. И немного здесь стоим – уважая похороненных здесь людей. Или то, что от них осталось (поскольку людей здесь всё-таки кремируют, а их прах хоронят в семейных склепах).

Всё, как обычно. Всё, как и положено в этот светлый, погожий день…

А потом мы возвращаемся домой. И это уже другая история.

Так происходит с нами каждый день. Вот уже… семь с лишним лет. Почти – восемь.

             На снимках – наши путешествия по волшебному городу Чонбури.