Поговорим о тайских собаках… Нет, не
просто о собаках, а о злых собаках. О жестоких, коварных и даже кровожадных. Хотя
на самом деле таких собак не существует. А есть просто собаки, которые
испытывают к тебе интерес. И собаки, которые заранее решили, что ты для них можешь
быть опасен.
Что делать с такими собаками? Ясен перец
– обходить их стороной. Если, понятное дело, получится. А не получится, то
попытаться испытать удовольствие от процесса нападения на тебя здоровенного пса.
Хотя, удовольствие, прямо скажем, довольно условное. Но… что тут поделаешь?
У меня в жизни было несколько случаев,
когда я был на грани такого происшествия. Ещё бы чуть-чуть – и я был бы непременно
покусан. Но что-то меня уберегает. Что-то не даёт мне стать очередной жертвой разозлённой
собаки. Я списываю это на свою интеллигентность. И совершенно напрасно. Полагаю,
не в интеллигентности дело. Но в чём именно, я… не знаю.
Мы гуляем по улицам Чонбури, Чаченгсау,
Банг Саена, Срирачи, Паттайи и Бангкока каждый день. Собак поменьше только в
самом Бангкоке. Во всех остальных населённых пунктах их полным-полно.
Но собаки друг от друга сильно
отличаются. Есть собаки, которые тут же проявляют к нам свой интерес. Вроде Серого,
того пса, что жил рядом с нашим домом в Бангламунге (в Паттайе).
У этого пса особый талант. Он видел нас
постоянно. Но подходил не всегда. Иногда показывал, что ему некогда – когда он
занимал очередь к очередной текущей сучке. Серый постоянно изображал из себя
самого главного мачо. Хотя был явно не главным. И даже не вторым или третьим. Сказывалась
не только его авантюрность, но и небольшие размеры.
Иногда он подходил к нам сразу. Иногда спал
на том месте, где мы идём. И, просыпаясь, вытягивал лапы – пока мы чесали ему
за ушком. Иногда опаздывал. И прибегал к шлагбауму, за который заходить собакам
нельзя, когда мы уже удалялись.
Однажды он подбежал к шлагбауму. И,
увидев, что он явно опоздал, издал такой звук, словно что-то недавно потерял…
Мы услышали. И тут же вернулись, чтобы непременно почесать Серого. И он был
доволен.
Помимо Серого в Бангламунге у нас были и
другие псы. Была одна бесплодная сучка - Чёрная. Очень интеллигентная, очень
аккуратная. Она сначала выбрала Серого в ухажёры. Но он её сильно обижал. Потом
она выбрала другого пса – Рыжего. Рыжий был постарше Серого. И он был не настолько
умён, чтобы изображать разные сцены. Но в качестве ухажёра он был вроде бы
ничего. Во всяком случае, он к нам привык. И когда мы подходили погладить Чёрную,
он тоже подходил и подставлял нам свои израненные бока… Они были изранены
исключительно Серым. Но Рыжий его агрессию терпел. Терпел и не особенно на него
злился.
Этих собак нам сейчас и не хватает. Всех
сразу – и Черной, и Рыжего, и серо-буро-малинового (кстати, такой пёс,
действительно, был, но не в Бангламунге, а гораздо раньше – ещё в моём детстве).
Но особенно мы скучаем по Серому. Очень скучаем. И я даже думаю – а не взять ли
нам какую-нибудь собаку. Но… мы не возьмём. Зачем нам эта головная боль – если мы
за себя ответить толком не можем? Да и что с нами будет завтра или послезавтра?
Пенсий-то, кажется, не будет вообще? А дожить до шестидесяти пяти лет… нет, это
будет уже слишком.
Короче, мы в раздумьях. Тем более, что
сейчас у нас нет близких собак.
Точнее – такие собаки у нас есть. Но либо
очень старые, такие, на уме у которых осталась одна кормёжка. Либо совсем чужие
– терпящие нас с Юлей на некотором расстоянии.
Впрочем, есть один деликатный пёс,
который каждый раз, когда мы к нему приближаемся, начинает вилять хвостом (то
есть узнаёт сразу), но не позволяет погладить себя по голове. Потом постепенно с
нами соглашается. И прислушивается – как это, когда тебя гладят. И ему, мы это
видим, очень нравится.
Речь идёт о черно-белом псе,
родственнике десятков собак в нашем Чонбури. Однажды этот пёс довёл нас от нового
автовокзала до дому. То есть через весь город, не отставая от нас и не забегая
вперёд. Мы это очень оценили… Но более полугода к нему не приближались. И вот
сегодня утром к нему подошли. И он нас сразу узнал. И стал вилять хвостом – на зависть
всем остальным собакам. И даже принял от нас поглаживания… Не от меня – мне трудно
наклоняться. От Юли. Всё-таки принял.
Этот пёс очень хороший друг. И ещё – он очень
чистый пёс. Мы видели, кто его хозяин. Он каждый день ночует на пороге дома, в
который его не впускают. Но при этом его кормят и иногда ласкают.
Да, ласкают его тоже как-то не
по-нашему. Никогда, например, не гладят по голове. Просто говорят ему – «привет,
друг». И всё – к поглаживаниям он не привык.
К ним не привыкли почти все собаки,
которых мы обходим по нашему району – там, где стоит наш дом. Мы это видим и
так, без лишнего предупреждения.
Например, мы приближаемся к симпатичному
домику, в котором занята всего одна квартира (а пять других квартир – свободны).
Во дворе дома, выходящего прямо на проезжую часть дороги, спят четыре
(допустим) собаки. Пройти мимо них невозможно. Можно лишь обойти по другой
части дороги. Но мы не обходим. И идём прямо на собак.
Наконец, они нас замечают. Поднимаются. Расходятся.
И начинают лаять.
Лают на нас все – кроме одной собаки. Нет,
она на нас не злится. Она нами заинтересована. Или даже заинтригована. Что же
мы за люди – если у меня на лице растут… волосы? Заразно это или нет? А у меня
борода не вырастет, нет? А… не погладите ли вы меня в таком случае – в знак
нашего примирения?
И мы – поначалу Юля – начинаем (начинает
всегда она) её гладить. Сначала по боковой части головы – по середине она не
даёт. Потом ей, похоже, нравится. Она ещё чуть-чуть прислушивается. Потом дозволяет
нам почесать у себя за ушком.
И всё – мы приобретаем первого друга. И только
одного – потому что три другие собаки продолжают на нас лаять. Но лают уже не
так, как до этого. Лают со скрытым интересом. Они лают, а сами машут хвостами. И
две из них к нам подходят. Нет, не для того, чтобы мы их погладили – этого как раз
не нужно. А для того, чтобы понюхать этих людей. Ну, и поумерить свой
испуганный пыл. И не лаять с такой страстью…
Одна собака по-прежнему сердится. С ней
у нас не налаживается какого-либо контакта. И мы удаляемся – оставляя одного
друга, двух товарищей (с которыми подружимся позже). И одного заклятого врага.
Почему он враг? Не знаю. Я к этому не
прилагаю каких-либо усилий. Не делаю ничего, чтобы его насторожить. А, поди-ж
ты, всё равно остаюсь именно врагом.
С этим мы переходим от этого дома к
следующему – где тоже спят четыре собаки. Но на этот раз мы преодолеваем их без
особых усилий – по другой стороне дороги.
А дорога, между прочим, четырёхполосная.
И по ней движутся автомобили – не смотря на ранний час. Часы, кстати,
показывают половину седьмого. Точнее – чуть больше.
Мы ранние птахи. И выходим из дома в
шесть утра. Выходим, чтобы прогуляться. И наслаждаемся этим удивительным миром.
Однако, иногда нам не особенно везёт
(или наоборот, везёт очень сильно – это зависит от того, как на это посмотреть).
Мы выходим из дому. Заходим на новую улицу. Делаем несколько шагов. И тут же на
нас вылетают разъярённые монстры – в смысле, очень сердитые собаки.
Чем мы их сердим? Да, всем. Тем, что мы
живы и двигаемся вперёд. Тем, что мы не понимаем их собачьего языка (а что его
понимать – если он собачий?). И тем, что не соблюдаем их правил жизни. То есть –
если увидел такого пса, то лучше сразу умри. Умри и не раздражай собаку.
В этом мире – в собачьем – очень много условностей.
Здесь, к примеру, нельзя бегать и резвиться. Нельзя громко разговаривать. Нельзя
ругаться – особенно на собак. Ну, и на людей тоже. Ни на кого нельзя. И вообще,
ходить тут могут только отпетые люди – вроде меня и Юли.
Но мы не отпетые. Просто наше
путешествие по миру сегодня лежит именно здесь. Мы обязаны пройти здесь – там,
где живут эти собаки. И хорошо, если мы пройдём здесь по одному или по два
раза. На третий раз собака уже не гавкает на нас. В третий раз она теряет к нам
интерес. А в четвертый или пятый даже помахивает хвостом – помня, что мы ей не
причиняем каких-либо неудобств.
Так ведут себя многие, но не все собаки.
Среди них есть и тупые псы. Совсем тупые – те, что меня бояться только за то,
что у меня есть пара рук и пара ног. И я могу развернуться и дать этим собакам
по их сопливой сопатке… Но никогда, почему-то, не даю.
Вопрос – почему? Что мне мешает однажды освободиться
от своих (явно ложных) представлений и вступить в бой с этим или с другим псом?
Интеллигентность? Три раза – ха. О какой интеллигентности речь, если он (в
смысле – я) способен выругаться, как последний сапожник (если сильно напугать,
то запросто). Короче, надо его искусать.
Спасает,
разве что, тот факт, что все эти мысли у собак в голове проходят уже после меня
– после того, как мимо пройду я. Только это. Другого ответа у меня нету.
Но в этом случае я действую таким
способом. Ищу обходные пути. И больше сюда, на территорию этих отмороженных
собак, не ступаю ни ногой. Всё, хватит – я предпринял все попытки сблизится и
подружиться. Более того, я подружился со всеми собаками округи – кроме этого
пса. На него мои чары не действуют… Но я же не какой-то монстр. И не полезу на
рожон – ибо боюсь быть покусанным. Мне надо попросту с ними, с собаками,
подружиться…
Да, кстати, я вспоминаю одну историю,
случившуюся со мной в молодости. У нас был один парень – года на три старше
меня. Его звали Виктор. Он работал на поверхности в связи – там же, где
работали и мы. Но мы были подземными связистами, а он – наземным.
И вот, этот Виктор постоянно страдал от
нападения собак. Ему приходилось регулярно отбиваться от них. И он носил с
собой рогатку, из которой стрелял в этих собак. Никого, конечно, не убил. Но шороху
наделал много.
Сейчас этот Витя живёт по-прежнему в
Инте. Мы нашли ему другую работу – вместо связи он устроился на городское
кабельное телевидение. И с собаками всё обошлось. Больше они на него не
нападали…
Думаете – я вам жалуюсь? Нет, что вы. Я не
жалуюсь. Я рассказываю ту историю, решения которой я пока не нашёл. Я думаю над
ней. И полагаю, что решение непременно найдётся.
Например, сесть рядом с такой
недоверчивой собакой. И рассказать ей всю свою жизнь – от своего рождения до
этого дня… Хотя, что ей рассказывать – она же ничего не поймёт? У них язык-то
вовсе не русский. А, прямо скажем, тайский.
Как по-тайски будет – «извините,
пожалуйста, разрешите пройти»? Мне это необходимо.
Комментариев нет:
Отправить комментарий