Мы наконец сходили на главное китайское кладбище города Чонбури. Это произошло в понедельник, на второй день смены режима прогулок. Теперь мы гуляем с шести утра и до восьми. Или до половины девятого, если где-то задерживаемся. И, честно говоря, мне этот режим очень нравится… Но давайте я расскажу всё по порядку.
В понедельник с утра была очень хорошая погода. Хотя вечером опять шёл дождь. Здесь, в Таиланде, это нормальное явление. Утром встаёшь – на небе ни облачка. Светит солнышко, нагревает воздух. Днём солнышко слегка тускнеет – из-за набегающих туч. А вечером, когда солнцу пора закатываться, начинается проливной дождь. Или, попросту говоря, ливень.
Это происходит каждый день. Мы уже давно привыкли. И не особенно паримся, ожидая погоды… Точнее – мы её вовсе не ожидаем. Мы гуляем так, чтобы ни в коем случае не попасть под дождь и не намокнуть.
В этот понедельник произошло то же самое. Мы поднялись, позавтракали и вышли из дому. Времени были… около шести. Точнее сказать не берусь, мы не следим за временем.
Мы быстро дошли до места, где садимся на тук-тук, чтобы подъехать к большому магазину – от которого мы запланировали пойти довольно странным путем. Странным он показался мне – поскольку сначала я думал, что мы отправимся в другом направлении. Я выслушал Юлю, согласился. А когда мы подошли к пешеходному переходу, чтобы перейти Сукхумвит, я мягко заметил, что удивлён. Потому что я думал, мы пойдём в другом направлении. А оказалось – сюда… Нет, нет, я полностью согласен с планом нашего пути (я и в самом деле согласен, поскольку планировать не особенно умею и полагаюсь на Юлю).
Короче, мы двинулись в нужном направлении. И вскоре поехали по дороге к центральному магазину.
Сказать, что эта дорога выглядит совершенно иначе, чем вечерами, не сказать ничего. Мы ехали, буквально, по новому городу. Там, где вчера был рынок, была абсолютная пустота. Ни ресторанов, ни прилавков, ни зонтов. Чисто, словно здесь ничего и не было – чего мы, конечно, несколько раз замечали, когда добирались сюда по утрам.
Зато, когда мы проехали мимо дальнего рынка, город буквально ожил. Открывались все магазины. Ходили люди. Начинали работу рестораны… Мы не поверили своим глазам – город было не узнать.
А сам дальний рынок в этот момент был переполнен товарами и покупающими людьми… Да, был открыт тот рынок, который вечерами обычно закрыт. Мы на него и внимания не обращали.
И тут я понял, в чём заключается этот фокус. Рынок работает постоянно – без выходных дней. По утрам он затаривает всех, кто приезжает сюда за продовольственным товаром. В основном, предпринимателей – хотя здесь много и обычных людей. А вечерами, когда наплыв людей несколько снижается, открывается второй рынок – чуть подороже первого. Сюда тоже приходят люди – походить по прилавкам и прицениться.
Для нас это было настоящим удивлением – увидеть огромные, нескончаемые прилавки, уставленные самым разным товаром… Здесь, кстати, работает и вещевой рынок, и продуктовый. Мы не особенно заметили разницу, но она, безусловно, есть.
Впрочем, о рынке поговорим как-нибудь в другой раз, ладно? Сейчас мы торопимся на кладбище… Хотя у меня в голове никак не укладывается этот факт. То, что мы идём именно на кладбище. Дело в том, что мы ходим на наши кладбища с одной целью – помянуть близких. И это навевает определённое настроение – печальное, грустное и даже трагическое.
А здесь, признаться, этого не происходит. Я говорю не о нас – о фарангах. Я говорю о тайцах и местных китайцах. Правда, кладбище, преимущественно, китайское. Тайцев здесь нет. Они похоронены отдельно – в стенах монастырей, в ступах и на порогах своих домов. А здесь, в семейных склепах, лежат исключительно китайцы. И их очень и очень много…
Впрочем, я забегаю вперёд. Мы перешли Сукхумвит. И вошли на боковую дорогу, которую, как оказалось, проходили лишь до половины. Потом мы сворачивали на боковую улицу. А остаток этой дороги толком не видели.
Дорога, кстати, очень старая. Она такая же старая, как и сам Чонбури. Здесь стоят дома, в которых живут люди. Стоит гимнастический центр, в котором занимаются полицейские – студенты, конечно, которым предстоит стать настоящими полицейскими.
На дорогах, рядом с домами, спят собаки. Некоторые из них лениво посматривают на нас. И никак не реагируют. Чтобы разозлиться, нужен повод. А какое здесь «разозлиться», если нет никакой реакции даже на кошек? Кошки спят рядом с собаками… Обалдеть.
Мы шли по дороге. И я потихоньку посматривал на часы. Была половина седьмого утра. Потом время приблизилось к семи часам. Где-то здесь должен быть поворот направо – с большой аркой. Это и есть начало кладбища.
Перед входом на кладбище мы зашли в магазин «Теско Лотус» и купили себе четыре яблока. Юля забыла яблоки дома. Да, и яблок этих у нас осталось совсем немного… Короче, купили. Магазин небольшой. Но в нём есть всё, что нам нужно. А это овощи, фрукты, орехи и тёмный рис. Правда, нам ничего не понадобилось в этот раз – кроме яблок…
И вот – поворот направо. Мы подошли к нему. И поразились величию кладбища.
Оно было огромным… Нет, вы не представляете, каким огромным. Когда едешь мимо Чонбури в Бангкок на автобусе, проезжаешь огромное кладбище. Так вот, автобус проезжает его минут семь. И это лишь часть кладбища. Скажем так – малая часть, ибо большая находится рядом с горой.
Да, о горе… Эту гору видно из окон нашего балкона. Она находится довольно далеко. И рядом с ней возвышаются две вышки. Они подсвечиваются красным светом ночью – для предупреждения самолётов.
Так вот – эти вышки выглядят высокими. Но на деле они ещё выше. До вышек от нас километра три, не меньше. Они стоят с двух сторон горы, ограничивая её. А рядом с горой проходит линия ЛЭП. Так вот, этой линии от нас совсем не видно.
Теперь о кладбище. Оно выглядит претенциозным и торжественным. Но на самом деле очень ухоженным и даже аккуратным. Здесь похоронены сотни людей. Даже тысячи. Или сотни тысяч.
Все они сгруппированы в семейные склепы. На склепах темными цветами написаны имена. Это люди, которых здесь похоронили. То есть – мёртвые.
Но рядом на этих же склепах есть имена, написанные красными иероглифами (по-китайски). Это – вполне живые родственники умерших. Когда они умрут, их похоронят тут же. И перекрасят имена тёмной краской.
Узнав эту деталь, мы поразились количеству похороненных здесь людей. Допустим, в Чонбури живут… ну, скажем, 200 тысяч человек. Тут похоронено тысяч 400, не меньше. Сколько нужно времени, чтобы захоронить эти 400 тысяч? допустим, двести лет. При этом никаких войн или болезней здесь не было. Люди рождались, проживали свои жизни и спокойно умирали. У них были семьи – которые их хоронили. Потом умирали и члены этих семей. Поколения сменялись поколениями. И все упокоились в матери сырой земле…
Кстати, да – они подвергаются кремации. Все без исключения – если они буддисты (а все китайцы здесь буддисты). Их оставляют дома дней на семь. При этом, конечно, бальзамируют формалином. Но формалин довольно дорог. Поэтому их на третий-пятый день сжигают. Или на седьмой – если на формалин хватило денег.
Покойников тут не оплакивают. Точнее – оплакивают, конечно. Но только самые близкие люди. Потом, когда наступает время кремации, все ведут себя так, словно ничего необычного не происходит. Да, человек ушёл. Но его надо сжечь – чтобы он нашёл свой путь в другое тело. И продолжил жизнь в другом обличье.
Говорят, что во время похорон (то есть во время кремации) люди спокойно разговаривают, общаются. Слушают молитвы – и разговаривают даже во время молитв (точнее – мантр).
Меня это очень впечатляет… Надо же – а ведь на самом деле ничего страшного и не происходит. Умер человек. Мы немного погоревали над его телом. Сожгли и захоронили его прах в могиле. А потом, через некоторое время, у нас появился другой человек – родился в семье. И он, очень может быть, тот же самый отец или та же самая мать, но в новом теле… Ещё раз – обалдеть.
Да, и ещё. Китайские могилы украшены золотыми и темными буквами. Золото указывает на их китайскую национальность. Но не только оно. Люди, которые приходят на похороны – на кремацию – тоже одевают белые одежды, если они китайцы. Или темные (черные), если они тайцы.
Поэтому – вспомнили мы – те люди, которые что-то отмечали в храме, расположенном возле подножия той смотровой площадки, куда мы ходили, на самом деле были на похоронах… А мы и не поняли. Потому что никто (абсолютно никто!) не плакал. Напротив, все вели себя так, словно ничего страшного не произошло.
Удивительная религия. Нет, не странная ничуть. Странная наша религия – с трагическими нотками, со стенаниями и воплями. Это, действительно, выглядит очень странно. А здесь… всё нормально.
Мы прошли по дороге, ведущей мимо кладбища. Четвертый участок. Пятый участок. Шестой участок… Сколько их?
Все могилы на одном участке повернуты в одну сторону. Но не на восток или на запад, а просто – в одну сторону. На одном участке сюда, на другом – сюда. И всё, больше ничего мы не заметили.
Подходить к могилам можно любому человеку. Есть специальные дорожки, поросшие невысокой травой (её, судя по всему, регулярно выстригают). Но могилы при этом (сами склепы) выглядят довольно небольшими – хотя похоронено в них по пятнадцать (в среднем) человек.
Почему они выглядят такими небольшими? Да потому что в них захоронены только урны с прахом, а не тела. И от этого сами кладбища выглядят чистыми и довольно ухоженными.
Мы прошли мимо огромного кладбища. Постояли возле храма на горе (где съели свои яблоки). Храмы эти были закрыты. Но нам они были и не нужны. Мы понаблюдали некоторое время за птицами – которым было абсолютно всё равно, кладбище это или нет. Потом сошли вниз.
Кладбище закончилось. И началась обычная широкая дорога – забетонированная и ухоженная. А вдоль неё стояли домики. Очень уютные домики. И частью – совершенно пустые.
Мы тут же подумали – а смогли бы мы здесь жить? И ответили сами себе – а как же, конечно, смогли. Потом Юля заметила, что над центром дороги проходит ЛЭП. И я подумал – вот по этой причине здесь и нет людей…
Но их нет в половине домов Чонбури. Примерно в половине – если рассматривать весь город. Поэтому ЛЭП или не ЛЭП – вопрос не в этом. Просто жилья здесь строится очень много. А продаётся оно очень и очень долго.
Рядом с нами построили шикарный дом. Стоит квартира в среднем по 1 миллиону 220 тысяч бат. Недорого. Но покупателей на этот дом – увы. В смысле – нет вообще.
Вот так и получается – живёшь, живёшь. И никому ты оказываешься не нужен. Кроме десятков людей, которые приходят на твои похороны. И несут, между прочим, деньги – в расчёте на то, что им тоже кто-нибудь чего-нибудь принесёт.
Так и живут. А мы смотрим и поражаемся. Очень хорошая получается жизнь. И не менее славная смерть.
Комментариев нет:
Отправить комментарий