Сегодня
день, который мне не забыть. Сегодня, 26 лет назад, не стало моего отца… Я не
хочу рассказывать об этом проклятом дне. Расскажу лишь об одной детали, которая
случилась со мной в этот день.
Не помню
– чем я занимался тогда у себя дома. Но чем-то занимался, поскольку подошёл к
серванту, стоящему у стены. И положил на него фотоаппарат.
Это случилось
ровно в тот момент, когда умер отец. Но я этого ещё не знал.
В этот
момент вдруг произошло некое неуловимое движение. И большое, прочное стекло,
стоявшее в серванте, раскололось. И рассыпалось на мелкие кусочки.
А через
час мне позвонил знакомый - Валерий Васильевич Степанов. И сообщил – со слов
своей матери – что умер мой отец.
Я помню
этот день очень детально, до самых незначительных событий, произошедших со
мной. Но только с того момента, когда отца не стало. Всё, что было до того –
мелочи. И я их забыл. А всё, что произошло позже – врезалось в память навсегда.
И я это помню…
Здравствуйте,
друзья. Не хотел вас расстраивать, но никуда не денешься. Всё, что со мной было
– теперь ваше достояние. Поэтому и рассказываю об этом – в надежде, что кто-то
об этом задумается. Правильно или нет поступил я тогда, неизвестно. Но… вы
теперь судьи этих событий. А не я… И на этом закончим.
Вчера мы
решили прогуляться по длинному маршруту – пройти мимо кладбища и ещё раз
посмотреть на могилы. Тем более, что они выглядят совсем не страшными – как на
русских кладбищах. И ничего не напоминают. Во всяком случае – грустного.
Мы вышли
на дорогу, которая идёт параллельно Сукхумвиту. И сели в проезжающий мимо
тук-тук. Нам нужно было проехать до большого магазина – чтобы потом перейти
Сукхумвит. И направиться по дороге к кладбищу.
Мы вышли
из дому ровно в пятнадцать часов пополудни. Мы сделали это специально – потому что
времени у нас было в обрез. Но элементарные расчёты показывали, что мы не
ошиблись. И дойдём до дома до заката дня. Так и произошло – после того, как мы
начали своё путешествие.
Но между
выходом из дома и нашим походом нас ждала ещё одна встреча. И мы к ней не были
готовы.
Едва мы
сели в тук-тук, как к нам тут же обратилась молодая американка… Я не понял
сначала, что это американка. Но по её безупречному английскому, в котором
звучали нотки американской речи, можно было понять, откуда она.
Как звали
эту девушку, я не помню (но можно узнать – она оставила нам свою визитку). С ней
в машине сидели трое, как мы поняли, тайцев. Но они оказались вовсе не тайцами.
Они тоже были американцами. Просто их лица немного походили на тайские –
поэтому сначала мы их и перепутали.
Мы поздоровались.
Улыбнулись. А потом американка пересела к Юле. И начала разговор, который я
частично понял. Понял – хотя и помалкивал. Я, по версии Юли, не мог говорить. Я
мог только писать… На самом деле так и есть. Я могу писать, но не говорить.
Умница Юля.
Так вот,
эта американка очень обрадовалась, увидев нас. Ей понравилось, что мы живём в
Таиланде и, более того, в Чонбури. Она тоже обожает Чонбури. И живёт – как мы
поняли – в том же кондо, что и мы.
Она –
глава преподавательской группы по английскому языку. Преподаёт бесплатно –
одновременно пропагандируя свою веру. Какую веру – мы так и не узнали. Она, во
всяком случае, на этом внимание наше не акцентировала. Просто сказала, что ей
всё очень нравится – и то, как тайцы постигают английский язык, и как себя
ведут, и что происходит с ними на уроках. А заодно быстро проговорила свою
фразу о религии – мол, могу вложить в вас основы веры вместе со знанием языка.
У неё,
скорее всего, высшее специальное образование. Она педагог. Я так думаю. Во всяком
случае, она очень хороший специалист в своём деле. У такой я бы выучился
говорить проще, чем у нашего Брендана. Хотя… я бы не научился говорить ни у
кого. Это попросту на тот момент было невозможным (до моей болезни).
Юля поначалу
не хотела общаться с этой девушкой – у неё (как думала она сама) не хватало для
этого навыков. Но та моментально и очень профессионально разговорила её. И начала
расспрашивать о том, как мы живём, куда едем, что делаем.
И для
нас этот разговор стал очень интересным. Правда, я больше отворачивался от этой
дамы – стараясь, чтобы она не сильно ко мне приставала с расспросами. Она и не
приставала. Ей хватило для этого Юли.
О чём
они говорили? Очень о многом. Например, о празднике быков. О рынке, который мы
проезжали. О тайцах, которые в этот день с нами активно здоровались и очень
душевно улыбались. Короче – обо всём.
Мы тоже
расспрашивали её о житье-бытье. Спросили – как долго она живёт здесь. Оказалось,
что около полугода. А мы – семь с половиной лет (она всплеснула руками).
Ещё она
рассказала о людях, которые ехали вместе с ней с занятий. Это были молодые преподаватели
– филиппинцы по виду. И американцы по паспорту. И просто очень грамотные, очень
хорошие люди, которых мы сразу немного отодвинули на второй план. Но отодвинули
исключительно по одной причине – мы общались с американкой. И понять, что
говорят они, мы бы не смогли… Мы думаем, что не смогли, потому что они деликатно
помалкивали.
О её
вере разговор заходил несколько раз. Как мы поняли, она имеет отношение к мормонам…
Нет, конечно – нет. К мормонам отношения она не имеет. Но другой информации о
её религии мы добиться не смогли. Точнее – мы не добивались. А она не говорила –
поскольку была занята нами самими.
Нам эта
девушка – а ей было примерно 30 лет – очень понравилась. Очень-очень. И она при
расставании достала из кошелька визитку. И протянула нам. Мол, если захочется
пообщаться – звоните.
Конечно
– позвоним. Когда-нибудь непременно. Но не сразу – пока ещё свежа память об
этой встрече. Но когда-нибудь обязательно позвоним…
С этими
словами мы и расстались. И потом, идя к магазину, мы оба о ней думали. Я размышлял
о свободе этого человека. О её контактности. О её улыбчивости. Юли думала о
своём… Хотя мы оба думаем, практически, синхронно. Мы это давно заметили. И это
нас радует.
Что было
потом – после расставания с американкой из штата Юта? Мы вошли в магазин. Купили
мороженое – для Юли. Потом немного походили по магазину – разыскивая нужный нам
товар. Потом вышли на мост, перешли Сукхумвит, спустились с моста. И повернули
налево – на узенькую улицу, ведущую к кладбищу.
Идти нужно
было довольно долго. Но мы осилили этот путь. И легко добрались до поворота с
закрытыми воротами. Ворота, действительно, были закрыты, но по обеим бокам мимо
ворот можно было свободно пройти. Мы и прошли вовнутрь. И… что мы увидели?
Несколько
могил слегка отличались от общего вида китайских могил, стоящих на кладбище. Две
могилы принадлежали «бахаистам» - это было видно по девятиконечным звёздам,
которые были на них нарисованы. Дома мы рассмотрели (по фотографиям), кто
похоронен в этих могилах.
Особенно
запомнился один человек, проживший не очень долгую жизнь. Он родился (кажется)
в 1946 году, а умер в 2016… Может и в несколько иное время – я могу ошибаться. Но
время его жизни с этим временем примерно совпадает.
По национальности
он англичанин. Конец жизни он провёл в Таиланде. Здесь и похоронен – поскольку эта
земля показалась ему наиболее близкой из всех возможных.
Что проповедуют
бахаисты? Эта религия ближе всего к исламу. Но она проповедует не только ислам.
Ей близки все деятели мировых религий, которые сведены к одному-единственному
богу. И этот бог – аллах (если говорить об исламе). Или кто-то другой – если говорить
об иудаизме или христианстве.
Самое главное
в бахаи – никогда и ни за что не воевать. Жить мирно, работая и размножаясь. Спорить
(особенно ради самой религии) можно. Но только спорить. Войны под общим
запретом. Навсегда.
Это очень
хорошая религия – о которой я раньше даже не подозревал… Но рядом с бахаи мы
заметили ещё одну могилу, которая находится по крестом. То есть здесь похоронен
(или похоронена) христианин (или христианка). Кто-то из католической веры. Но кто
именно – непонятно.
Вот так
– на одном кладбище последователи разных религий. В нашем понимании это вообще
невозможно – чтобы бахаисты соседствовали рядом с христианами. И рядом
покоились ещё и буддисты (я имею в виду этнических китайцев, которые давно
считают себя тайцами).
Вообще,
китайские кладбища в Таиланде нам очень понравились. Здесь нет какого-то страха
– никто никого не боится. И никто не видит на кладбище какой-то грязи. Между могил
пасутся коровы. Много коров. Они съедят всю лишнюю траву. А их испражнения
позже самоуничтожатся – как самоуничтожается здесь абсолютно всё. Разумное решение!
Мы прошли
мимо дремлющего пастуха. И вышли на дорогу, ведущую в гору – мимо других
участков кладбища.
Нет,
на этот раз мы по дороге не пошли. Мы свернули на короткий путь – мимо китайских
погребальных храмов. И здесь встретили огромное количество собак. Нет, вовсе не
диких. Но нас первоначально облаявших.
Мы с
собаками быстро подружились. Одна из них – молодой рыжий пёс – запрыгнула на
меня. И принялась всячески меня облизывать. Другие собаки подходили,
дружественно тыкались мокрыми носами и тут же поворачивались, чтобы я их
почесал. И я их чесал…
Это
длилось довольно долго. Потом мы двинулись дальше. И по дороге увидели тайцев,
копающихся возле могил. Они что-то достраивали к могиле – кажется, холмик. Похоже,
что этот холмик заменяет настоящую гору. Здесь этих холмиков видимо-невидимо. И
каждый принадлежит какой-нибудь могиле.
Удивительны
дела твои, господи… В том смысле, что это место меня ничуть не пугает. Напротив,
оно вызывает хорошее чувство – словно ты заглянул ещё в один город. В город мертвых.
И разговариваешь с ними на некоем универсальном языке. И понимаешь их. И соглашаешься
с ними.
Да,
это иллюзия. Но именно она возникает в этом месте. А вовсе не отчуждение. Ты идёшь
по непонятным (из-за китайского языка) могилам. И видишь портреты людей, которых
уже нет. То есть видишь, практически, вечность. Но эта вечность не настораживает.
Она такая же, что и жизнь. Со своими законами, со своим менталитетом. И люди,
здесь живущие, прожили свои жизни тихо и мирно. И к ним скоро присоединятся их
родственники. И родственники родственников. То есть абсолютно все – те, кто рассчитывает
прожить ещё одну жизнь. Или вовсе на это не рассчитывает – что совсем неважно.
Ну, а
потом, когда мы вышли с кладбища (и наконец-то отвязались от провожающей нас собаки),
мы увидели тот же комплекс зданий, расположенный под линией ЛЭП. Правда, на
этот раз он внезапно увеличился раз в… двадцать. У каждого квартала мы увидели
отвороты налево и направо, застроенные жилыми домами. И мы поняли – что здесь
кто-то живёт. Живёт и не обращает на кладбище особого внимания.
А потом
мы прошли запруженную транспортом улицу. Перешли её. И вскоре достигли нашего
рынка… Но это уже другая история. Совсем другая.
Домой мы
пришли уже в сумерках. Зашли вовнутрь. И вот тут, дома, вздохнули полной грудью…
Мы справились и с этим. Мы преодолели этот маршрут. И этот маршрут нам очень
понравился.
На этом
мы и закончили – чтобы утром, когда мы проснулись – написать для вас этот блог.
Написать и проиллюстрировать тем, что мы сами и отсняли.
Здорово,
правда?
Комментариев нет:
Отправить комментарий