День покаяния

В минувшее воскресенье мы съездили в храм «Ада и Рая». Сказать, что это была обычная поездка, невозможно. Она превратилась в то, что на языке специалистов по религии называется «ритуалом». Но поскольку я до сих пор ни во что не верю, специалисты по религии вызывают у меня некоторое (назовём его так) недопонимание. Я им попросту не доверяю. Поэтому и «ритуал» этот никаким ритуалом на деле не является. Его, скорее, можно считать созерцанием возможных наказаний за свои преступления… Если таковые наказания, вообще, существуют.

Короче, в воскресенье мы, отработав день, решили съездить в этот храм и посмотреть – какую попы обещают нам загробную жизнь. Поездка, следует заметить, удалась. Мы спокойно добрались до места, проехав все положенные километры. Сошли возле поворота от основной дороги. И прошли те двести метров, которые отделяют храм от основного жилого массива.

И вот мы зашли в храм… Следует заметить, он на этот раз показался нам ухоженным и очень чистым. Возможно, дело было в новом заборе, разделяющем территорию храма на участки. Отдельно было выделено место, где излагалась история жизни Будды. Отдельно возвышался сам храм. Отдельно было выделено место под ужасные наказания – то, которое и ассоциируется с Адом. И отдельно было выделено место, где стоят другие скульптуры – обычных и не очень работающих людей, святых буддистской религии, здоровенный пруд с рыбами и прочая ерунда.

Все загородки имели удивительный тёмный цвет. Точнее – тёмно-синий, что, опять же, ассоциируется, скорее, с Адом, чем с Раем. Короче, на этот раз нам всё очень понравилось (чего не скажешь о предыдущей нашей поездке сюда).

Я опускаю все детали нашего посещения, касающиеся подхода к главной «святыне», которую восхваляет храм – к Аду. Попутно замечу, что кавычки поставлены не просто так. У буддистской религии нет, по сути, понятия Рая и Ада. Человек умирает, потом возрождается и проживает следующую жизнь. Это происходит бесконечно, до того момента, пока он не достигнет нирваны. Но поскольку нирваны он не достигает (это большая редкость), то продолжает регулярно возрождаться.

Следует заметить, процесс рождения и смерти здесь, у буддистов, несколько размыт. И человек, умирая, почти не оплакивается. Мы это уже видели – когда стали свидетелями того, как отпевают умершего. А потом сжигают.

Помнится, хозяйка, вполне приличная пожилая женщина в окружении детей и внуков, завела обычный разговор – пока её мужа сжигали в гробу. Печаль мы увидели. Но ничего кроме печали. Мы тогда подумали, что прощание с умершим проходит как-то не по-нашему. Как-то не по-христиански. Но это и понятно. Религия-то не наша.

Так вот, здесь понятия Ада и Рая вызывают какие-то смешанные чувства. Те, кто живёт в Раю, вопросов не вызывает. Их попросту нет – как нет и изображений их тихого счастья.

Я не знаю, возможно, те люди, которые считаются изобретателями китайской письменности или какие-то ещё, являются жителями Рая. Но нам так не показалось. Они вроде бы святые (если в этой религии, вообще, есть святые). Во всяком случае, их изображения стоят рядом с храмом – там, где изображены все основные святые буддисты.

А китайские они по той же причине, что и храм. Он, в общем-то, тоже китайский… Хотя с другой стороны – сюда приходят тайцы. И молятся (в смысле – медитируют) по случаю. И без случая тоже. Это тайские ритуалы. И в некоторой степени китайские.

Есть здесь и монахи… Но их мало. И мы не знаем – правильные они или неправильные. В том смысле, что соответствуют ли они тайским канонам религии или не соответствуют. Во всяком случае, тайцы им поклоняются. И – точка.

Теперь о самом Аде. Скульптуры остались теми же самыми. Никаких изменений. Остались даже лёгкие повреждения на них… Но впечатления они оставляют весьма сильное.

Эти скульптуры располагаются небольшими группами. Отдельно стоит группа, на которой перед темнокожим судьёй возвышается на коленях двое умерших – муж и жена. Почему судья такой темнокожий? И почему все, кто приводит приговоры в исполнение, тоже темнокожие? А те, кто предстал перед божьим судом, напротив, белокожие. Совершенно непонятно. Но так оно изображено на памятнике.

Потом, за этой группой, стоит огромная толпа людей в сковородке. Ну да, в сковородке, на которой поджариваются какие-то угли (судя по цвету) и корчатся от мук эти… уродцы.

Среди этих людей нет нормальных. Все, абсолютно все ненормальны. У одних вместо голов куриные головы. У других огромные языки. И почти у всех огромные лапы вместо рук. Короче, уродство несомненное. Из чего я делаю вывод, что уродам только так и полагается заканчивать свои дни… И ошибаюсь, конечно.

Дело тут не в уродствах – как и не в портретных сходствах. Их, этих портретных сходств, нет вообще. Более того, нет и черт некой сексуальности – несмотря на то, что почти все люди голые. Самые постыдные места каким-то образом скрыты. А остальные части тела внушают, скорее, ужас, чем вожделение. И это говорит в пользу авторов этих скульптур. Уж что-что, а в искажении наказания их не обвинишь.

Мы стояли и смотрели на этих мучающихся людей. Я немного задумался. Смотрю – Юля тоже задумалась. Потом она мне и говорит: «Как ты думаешь, какое наказание будет придумано для нас?» Вроде бы шутка. Но только часть шутки. А в остальном – она… права.

Отдельные сцены в этих скульптурных группах нам понятны. Они не требуют объяснения. Если у женщины длинный язык, то у неё… длинный язык. И его следует укоротить. Но почему следует – мы не очень поняли. За что её наказывает темнокожий палач, отрезая ей язык, совершенно не ясно. Ну, говорит она без умолку. Какое от этого кому-то неудобство? Ан нет, отсечь язык – и все дела. И ей его отсекают.

У каждого, абсолютно у каждого греха есть своё наказание. Наибольшему наказанию подвергаются вруны. Оно и правильно, что вруны – наши (читай) телевизионщики - будут по буддистской вере казнены прямо-таки зверски… И опять же, непонятно – за что. Подумаешь, соврали в репортажах о Сирии? Ну, показали бомбардировку не Сирии, а Луганска или даже Донбасса. Подумаешь? Но бомбардировку же, правильно? За что же их наказывать?

Я полагаю, что наказывать никого не нужно. Если человек врун, то он вруном и остаётся на всю жизнь. Просто не нужно смотреть это телевидение – ни за что, никогда и ни при каких обстоятельствах. И всё… Но как отделить тех, кто врёт, от тех, кто не врёт? И как разграничить тех, кто заблуждается, от тех, кто говорит правду? Ничего не понятно. Ну, пусть тогда их накажут, но не так жестоко, как показано в этом храме (а то нас назовут «фашистами», что ни в коей мере не соответствует действительности).

Такие проблемы возникают со всеми грехами. Я просто сосредоточился на тех, что соответствуют моей профессии (или бывшей профессии – я не собираюсь к ней возвращаться, ибо быть журналистом у нас всё равно что быть лжецом). Но тут показаны все основные человеческие пороки, которые наказываются очень и очень жестоко.

Впрочем, наказание, которое положено за эти пороки, не приходит само собой. Оно, в общем-то, вообще не приходит. Люди проживают свою жизнь. Воруют и обманывают. Потом умирают. И им ничего за это не бывает. Наоборот, если ты обманул народ, скажем, на три миллиарда самых кровных рублей, тебе за это, может быть, что-нибудь перепадёт – вроде порицания или недоброй памяти. А если ты украл сто миллиардов? А если тысячу? Тогда тебе дадут за это медаль или орден. Или даже назовут святым или великомучеником. Или даже (ужас какой) назначат царём.

Размышляя над этим, я имею в виду вполне конкретного человека. Вы знаете, кого… Я и думаю – надо, надо воровать так, чтобы у народа в голове случилось завихрение. Чтобы он, этот самый народ, стал думать в противоположном направлении. Чтобы он счёл, что воровать – это очень хорошо. И пусть власти воруют, раз не наворовались в прошлые годы. А мы, народ, проживём без денег… А что, разве это невозможно?

Впрочем, эти размышления донимали меня уже после посещения храма Ада и Рая. Точнее – тогда, когда мы вышли из Адовой загородки и прошли в сторону пруда.

Пруд, кстати, оказался вполне приличным – несмотря на то, что уровень воды сильно понизился. Или нам показалось, что он сильно понизился. Во всяком случае, от мостков до воды было достаточно много места. И мы не стали кормить рыб, потому что людей, кормящих их хлебом, оказалось довольно много. Мы просто постояли немного. И поснимали толпень рыб, которые кормились тем, что подавали им люди.

Всё очень понятно – есть голодные рыбы, есть черепахи. И совсем нет хищников. Кормись рыба тем, что подаёт тебе бледнолицый фаранг (или нормальный таец). И радуйся тому, что происходит вокруг. Ибо вокруг происходит самое настоящее чудо – чудо жизни.

 И мы ещё живы. И радуемся этому чуду. И идём по дороге, наблюдая за произошедшими изменениями.

Вот здесь у пустого отеля появился бассейн. А здесь – стоянка для автомобилей. А здесь – изгородь… Но все без исключения отели стоят пустыми. И стояли раньше пустыми – с того момента, как были построены. Удивительно, каким образом они выживают? И ведь выживают – если у каждого отеля стоит по автомобилю, на котором сюда приезжает хозяин.

Удивительная страна. Я не перестаю об этом говорить. Она удивительна в своём отдыхе и в своих трудах. Миллионы тайцев работают на заводах и фабриках. И в субботу и воскресенье они снимаются с места и приезжают сюда -  в Банг Саен. Чтобы искупаться в море, съесть добытого краба, выпить пива. Потом провести ночь в одном из пустых отелей, которых тут пруд пруди. И утром в понедельник уехать домой – чтобы когда-нибудь приехать сюда снова.

И, заметьте, никаких проблем с властями. Вообще, ни-ка-ких. Словно власти сделаны сами по себе, а народ – сам по себе. И все проживают собственные жизни – власти свои, народ свои.

Так оно и есть – жизни свои. И все очень жалеют умершего короля. И приветствуют того, что сменил его на троне. И этот круговорот не прекращается никогда. Всё идёт, как идёт – тысячу лет. Или даже две тысячи лет. Или три.

Вопрос – кто назначает правящего короля на трон? А вы разве не догадываетесь? Сам господь бог – тот что правит означенной территорией. И права на этот трон у него есть. Но только у него. И больше их нет ни у кого.

Вот такие выводы напрашиваются после посещения храма Ада и Рая (а не те, что вьются вокруг нашего маленького уродца).

             На снимках – наше путешествие в храм Ада и Рая. Очередное и, наверное, не последнее.