Сегодня мы пережили две маленькие революции. Об одной расскажу сразу (поскольку не терпится), о второй - в самом конце. Пусть сохраняется небольшая интрига. Моей заметке это только на пользу.
Так вот, революция первая… Знаете, я ждал этого момента. Я думал о нем постоянно. Я имею в виду момент прозрения, когда лица на улице вдруг становятся не просто различимыми - узнаваемыми.
Со вчерашнего дня мы с Юлей умеем отличать тайцев от кхмеров и лаосцев. Люди, которые до недавнего времени были для нас на одно лицо, приобрели индивидуальность.
На самом деле это узнавание пришло достаточно давно. Просто мы не давали себе отчета, что уже отличаем одну национальность от другой.
Думаете, ерунда? Нет, это не ерунда. Мы же спокойно отличаем, скажем, азербайджанца от грузина. И даже удивляемся, если их кто-то путает. А я не просто удивляюсь - иногда и обижаюсь. В моей жизни были знакомые грузины, армяне и азербайджанцы. И не просто знакомые - настоящие друзья, всерьез, по мужскому, по гамбургскому счету. Я помню их имена. Я помню их лица. Я помню наши разговоры.
Мой старый друг Раф, татарин, который ловил «умные слова» и очень смешно пытался их воспроизвести. Ему очень нравилось слово «инфантильный». И однажды он выдал: «Ну, ты… нифинтильный!» И совершенно не обиделся на мой смех… Раф! Рафик, дорогой! Как бы я хотел, чтобы ты прочел эти строки. Возможно ли это? Жизнь развела нас двадцать пять лет назад. И я совершенно не знаю твоей судьбы.
Я помню другого человека - по фамилии Николаишвили. Мы вместе учились. Это был очень гордый человек. На последние деньги он покупал пачку импортных сигарет и угощал ими сокурсников. И потом натуральным образом голодал. И мы не могли всучить ему даже рубля, чтобы он нормально поел. Мы хитрили - зазывали его в гости. И уже в своей комнате, в студенческом общежитии, за разговорами приглашали к столу. И кормили тем, чем питались сами - жареной картошкой, салом, огурчиками. Так и доживали до стипендии.
Среди моих друзей кого только не было. Белорусы, украинцы, евреи. Я не разделял их по национальности, поскольку родился и вырос в городе Инта - там, где отбывали несправедливое наказание мои папа и дедушка, сталинские сидельцы. И это был настоящий Интернационал. В нашем классе было всего пять человек, родители которых не сидели. Позже выяснилось, что один из них был сыном лагерного охранника. Именно охранника, а не вертухая - отец говорил об этом человеке только хорошее. Было и такое…
Я не привык делить людей по национальному признаку. Но при этом всегда помнил, что кого-то могу пригласить на шашлык (мы готовили его из плебейской свинины), а кого-то нет. К примеру, чудеснейший парень, многодетный отец по имени Балаев-ага Мияндаш-оглы (надеюсь, ничего не напутал в его имени), правоверный мусульманин, готов был за своих друзей отдать жизнь. А мы не были мусульманами даже в отдаленном приближении. И этого его нисколько не обижало. А меня, убежденного атеиста, не беспокоила его религиозность.
Куда это все делось? И что с нами произошло? В двадцать первом просвещенном столетии мы враждуем по религиозным причинам. С ума сойти…
Да, так вот прозрение наступило одномоментно. Вчера мы решили сходить на ближайший пляж. Вдруг выяснилось, что не были на море около полутора месяцев. А живем в двух шагах от океана.
Заняли шезлонги, расплатились с хозяйкой. И стали ждать нашу Марину - пляжную макашницу, о которой я вам давным-давно рассказывал.
Не дождались. Купили креветок у другой макашницы. Думаем - вдруг Марины сегодня не будет? Марина появилась, когда уже было поздно. Мы виновато поулыбались. Сказали - извини, Мариночка, мы дали маху. Марина улыбнулась в ответ мол, ничего. «Потом-потом»… И тут я говорю: «Юля, а Марина-то наша родом из Лаоса. Посмотри на ее лицо. Очень красивая женщина. Но - не тайка».
И мы поняли, что умеем отличать лаосцев от тайцев. И стали вспоминать наших дорогих «туземцев», с которыми поддерживаем знакомство и даже, можно сказать, дружим. И тех, кто нам очень нравится, да мы стесняемся с ними знакомиться.
Все они похожи только на первый взгляд. Лаосцы (лао) спокойные, склонные к созерцательности, не особенно улыбчивые.
Северные тайцы другие. Они посветлей лицами, простодушны и открыты. Когда таец из Исана улыбается, ему невозможно не ответить тем же. Это сельские ребята, добрые, отзывчивые, общительные.
У тайцев с юга более темная кожа. Девушки ослепительно черноволосы и стесняются своей смуглости. Глупенькие - они же прекрасны.
С одной ехали сегодня в тук-туке. Эта двадцатипятилетняя девочка еще не знает, что мы слушатели языковой школы, в которой она работает преподавателем (надо полагать, тайского, мы же собираемся учить английский). Тоненькая, невероятно стройная, с хорошим умным взглядом черных, как спелые вишни, глаз. И - совершенно детские руки. Без маникюра. И она этого немного стесняется.
Она явно южанка. Родом откуда-то отсюда, из окрестностей Паттайи, если не из самого города. Мне так, во всяком случае, видится.
Очень хороши кхмеры и кхмерки. Среди них есть, конечно, и некрасивые люди. Только мы с Юлей их не видели ни разу. Вообще. Город, в котором мы живем, населен очень красивыми людьми.
Мы их различаем. Мы их запоминаем. Мы их узнаем.
И они нас тоже узнают. В частности меня - по бороде. Борода у тайских мужчин явление редкое. Если у кого и есть, то редкая и аккуратная. А у меня - кучерявая сивая бородень, как у старика Хоттабыча. Не поверите - сам иногда пугаюсь. Гляну в зеркало и обмираю. Какие, право, страсти.
Сегодня на мою бороду среагировал старый знакомец (я уже и о нем рассказывал), музыкант, который работает возле торгового центра «Майк Шоппинг Молл». Человек в возрасте, в ковбойской шляпе, он чудесно исполняет американские и европейские хиты. Негромко, не форсируя голос и абсолютно точно. Слушать его - наслаждение.
Увидел сегодня меня и в знак приветствия поднял руку. И я ему ответил - как старому знакомому. Между тем, мы даже не знаем имен друг друга.
А на нашей улице на мою бороду реагируют две барышни, которые работают в кальянной. Совсем юные и озорные. Видят нас и кричат: «Привьет! Как дьела?» И уже вдогонку: «До свидания!» Мы ни разу к ним не заходили. А они нас знают. И даже не подозревают, что они давно наши живые талисманы. Если услышим их «привьет», то уверены - хорошенький денек нарисовался. Не ошибались ни разу.
Вот так и живем - ежедневно получая свою порцию больших и маленьких радостей… А что вторая революция, о которой обещал рассказать? Рассказываю. Сегодня я сподобился попробовать электронную сигарету. То есть взял, да и купил. И пребываю в полном восторге от этой штуки.
В чем, собственно, революция? Во-первых, у меня появилась надежда снизить потребление табака - хотя бы до пачки сигарет в день (сегодня это, боже правый, три пачки). А там, глядишь, и вовсе брошу - благодаря этой электронной штуковине. Во-вторых, я изменил свое мнение об электронных сигаретах. Год назад я написал статью, в которой не оставлял камня на камне от этой «обманки». Оказалось, пробовал совсем не то и за какие-то невообразимые деньги. Сейчас попробовал более доступный по цене товар. И, главное - работающий, без дураков. И сейчас признаюсь - был неправ.
Здесь есть одна подробность. Ту электронную сигарету я купил в России, в дорогом салоне. Эту - на Бичке (то есть на Набережной улице) у торговца сувенирами. Та рекламировалась, как элитный прибор, в буквальном смысле панацея от табачной зависимости. Эта не рекламировалась никак - просто лежала на импровизированном прилавке и ждала меня.
Похоже, в формуле «настоящий китайский товар» главное «настоящий», а вовсе не «китайский». Кто бы мог подумать?
PS На снимках Юли - праздник «улыбания». Я улыбаюсь им, а они - мне.
Комментариев нет:
Отправить комментарий