Дорога, которую мы выбираем

Случалось ли вам почувствовать течение времени? В том смысле, что ты просыпаешься, встаёшь с постели, начинаешь заниматься своими делами. И вдруг замираешь. С тобой происходит что-то такое, чего ты до поры не знаешь. О чём не догадываешься и даже не предполагаешь, что такое возможно. Ты чувствуешь, как идёт время. Как улетают секунды и минуты. Ты это ощущаешь. Ты пропускаешь время сквозь себя. И проживаешь каждое мгновение.

Со мной такое случалось много раз. Но запомнился самый первый раз, когда я почувствовал течение времени.

Мне было тридцать три года. Точнее – тридцать три и пять месяцев. В этот момент у меня умер отец. Я моментально собрался и отправился через три границы – в Молдавию, где отец жил. Приехав туда, я и почувствовал течение времени. Словно сквозь пальцы ускользала сама жизнь.

С той поры прошло немало лет. И это ощущение постоянного течения времени с той поры возвращалось много раз. Сейчас я реагирую на это ощущение спокойно. Да, жизнь проходит. Да, она скоро закончится. Но мною прожит каждый день, каждая минута, каждая секунда. Жалеть не о чем. Прожито абсолютно всё, что мне было отпущено.

И тут же приходят мысли о бренности бытия. О том, где я был за год до своего рождения. И где сейчас мой отец и моя мать.

В принципе, это самые главные вопросы. Найти на них ответы – это и есть задача номер один в жизни каждого человека. Но мне мало найти ответы в вере в бога. Я понимаю, что никакого бога нет и быть не может. Что если бы он был, то умер бы сам – от стыда и от несправедливости. Раз нет бога, то нет и его наместников – тех, кто говорит «не богохульствуй». На самом деле они великие обманщики. Они торгуют совестью – той, которая не покупается и не продаётся… Впрочем, это другая тема. Об этом как-нибудь в другой раз.

Так вот, в этот раз течение времени меня не расстроило. Напротив, оно даже порадовало. Всё имеет своё начало и свой конец. Мы смертны – к сожалению или к счастью. Этот конец неизбежен. К нему мы и идём всю жизнь, набираясь опыта и знаний. Которые, в свою очередь, оставляем людям.

Вопрос – что бы я переделал в своей жизни, случись мне жить ещё раз? Легко ответить – ничего. Мол, абсолютно ничего бы не переделал. Прожил бы так, как суждено судьбой…

Хотя вопрос, конечно, интересный. Я бы, например, переделал бы своего сына – который не хочет меня знать. Я отдал ему всё, что имел – квартиру, вещи, деньги. Абсолютно всё. И он этого не оценил. Даже считает меня неким врагом (хотя это и не так). Но… ладно, пусть будет, как есть. Тут ничего изменить невозможно.

Я бы переделал свою старшую дочь. Ту, которая замужем за гэбистским холуём. И которая мается от безденежья… Нет, и это переделать невозможно. Они живут в Приднестровье – в Тирасполе. И пусть живут. Отцовский пепел стучит в моё сердце. И не даёт что-то переделать.

Или я бы переделал свою младшую дочь. Ту, что любила меня когда-то, да… разлюбила. Ей я бы отдал всё, что имею. Хотя я сейчас не имею ровным счётом ничего.

Нет, переделать что-то не получается. А к чему тогда новая жизнь? Что я не видел в ней такого, что может меня привлечь? Женские ласки? Я это видел. Много раз. Мужскую дружбу? Да, было и это. Любимую работу? Этого было больше, чем можно себе представить.

Понимаете, всё, что может быть в новой жизни, я уже пережил. Счастливо или нет – это вопрос другой. Но опыт есть. И опыт этот подсказывает, что во второй раз в одну реку ступить невозможно. Что вторая попытка (если таковая будет) так же бесперспективна, как и… первая.

Поразмыслив над этим (недолго, всё-таки мне уже не шестнадцать лет и даже не сорок), я о течении времени вроде как забыл. Сказать, что я каждую минуту помню, будто жизнь проходит, было бы ложью. Нет, я не думаю об этом совершенно. Живу себе, как придётся. Но всё равно – я помню о скоротечности жизни. И отмеряю себе двадцать лет или пятнадцать. Или меньше. Тут уж как повезёт. Сколько должен прожить, столько и проживёшь. Ни минутой больше. Ни секундой.

Другое дело – зачем нужна эта жизнь. Что я ней пытаюсь сделать? Написать много (очень много) книг? Я уже их написал – 162 штуки. Много это или мало? Я не знаю. Но больше мне писать книги не хочется. Хватит уже.

Написать ещё пару тысяч статей? Да, это, пожалуй, сгодится – для того, чтобы прожить остаток жизни не бедствуя. Но сегодня у меня не очень получается. Меня не покупают те, кто раньше покупал. Почему не покупают? Не знаю. Наверное, бояться. Или просто у них нет интереса. Короче, это отдельная тема.

Может, поработать на радио или на телевидении? Я трудился и там, и там. И вот что я скажу – интереса к телевидению нет никакого. И к радио. Это рупора, расставленные в расчёте на зрителей или слушателей. На тех, кто с радостью приникает к телеприёмникам, чтобы отдать свою душу даром. Мне нечего им сказать. Не осталось даже слов приветствия. Ровным счётом ни-че-го. Телевидение и радио в стране, где правит ложь и большая ложь, становятся средством пропаганды. Я работать в качестве пропагандиста не умею. И сам слушать пропаганду не хочу. Вот и весь сказ.

Что бы я сделал ещё раз в своей второй жизни? На этот вопрос можно ответить следующее. Второй жизни не будет. Она невозможна даже в принципе. Но если бы мне довелось прожить ещё одну жизнь, я бы стал журналистом. Потом – писателем. И прошёл бы этот путь ещё раз. Уже без ложных попыток текста и без дополнительных поисков. Я бы всё это повторил.

А что бы я непременно сделал – так это основал бы этот блог, который называется «Заповедник». И писал бы в нём для людей, которые меня читают и будут читать. Несмотря на все мои несовершенства. Да, я плохой отец. Очень плохой. Но я написал целую книгу по воспитанию детей. В ней я раскрылся полностью – так, как не раскрывался в жизни.

Да, я плохой партнёр в бизнесе. Но я написал цикл рассказов «Русский бизнес», которого вовсе не стыжусь. Там нечего стыдиться. Там всё – святая правда.

Да, я плохо жил. Неумело, криво. Но всё-таки жизнь я заканчиваю в хорошей стране. В той, где оказаться мечтает любой российский интеллигент. Да, это не Россия. И слава богу, что не Россия. Это – Таиланд. Страна, где слова «Мой Король» звучат удивительно учтиво, без издёвки, без сарказма…  

Ладно, закончим на этом. Мне просто тяжело писать о том, о чём я сейчас пишу. Потом, когда-нибудь… Ладно?

А сейчас – о наших новостях. То есть о событиях, случившихся с нами за эти дни.

В Паттайе стоит удивительно дождливая погода. Удивительно – потому что никогда до этого такой погоды здесь не было. Январь – самый хороший месяц в Паттайе (хотя и не самый тёплый). И вдруг – дожди. Сильные дожди, от которых топит страну. В Южных провинциях, на островах Самуи, где-то ещё.

Пришли дожди и в Паттайю. Сегодня утром у нас залило двадцать седьмой этаж… То есть что значит – «залило»? А это значит, что два полотенца, вывешенные на перила, вернулись домой в мокром состоянии. Вода с них, буквально, течёт. Дело в том, что дождь был с прохладным ветром, да ещё и с северным. То есть дуло прямо в окна – то есть на балкон. И наш двадцать седьмой этаж оказался вовсе не таким уж защищённым от непогоды.

Помимо этого, у нас заболели ноги. У Юли – колени, у меня – ступни ног. Боли начались с вечера. Я, правда, уснул, выпив при этом таблетку «нурофена». Но утром проснулся от ноющей боли. Дело понятное – на улице идёт дождь. И мы с Юлей маемся от этого. Ничего, скоро всё пройдёт.

Вчера мы решили немного прогуляться. Дорога накануне дождя была влажноватая. Такая штука тут случается – когда нет ни капли воды, а влажность ощущается. И ты идёшь по нежаркой дороге, обливаясь при этом потом. Всего двадцать семь градусов, а по ощущениям – все тридцать пять (если ни больше).

Кстати, при температуре в двадцать семь градусов и при нормальной влажности мы не потеем. Совсем, словно никогда и не потели. Мы привыкли к жаре. Привыкли к климату. И теперь нам становится холодно – когда температура опускается до двадцати семи или двадцати пяти градусов.

Обычная температура здесь – тридцать. Это довольно жарко (особенно при ясном небе). Но не зимой, когда тридцать – редкое, в общем-то, явление.

Короче, мы отправились гулять по улице Наклыа. Вышли из тук-тука на повороте на Северную дорогу. И прошлись по улице до самого конца – до поворота на Саванфу.

Этот путь занял у нас… от силы полчаса. Ну, минут сорок – если обращать внимание на наши остановки.

По дороге с нами произошёл удивительный случай. Нам на встречу шла полная женщина с ребёнком в коляске. Неважно одетая (в смысле – безвкусно). Когда мы прошли мимо неё, она встрепенулась и сказала – «Сорри! Я прошу прощения!» Юля остановилась. И она спросила Юлю – как попасть в русский ресторан.

Мы немало удивились. В русский ресторан? Мы понятия не имели, где тут русские рестораны. Позже сообразили – один находится на повороте с сойки в сторону русского отеля. Но это не близкий ресторан. А второй – ресторан «Армения». Мы были рядом с ним.

Мы ничего не сказали этой женщине. Юля извинилась за то, что мы не в курсе. А я просто промолчал.

Действительно, почему мы не знаем каких-то русских ресторанов? Может, потому, что мы в них не пойдём даже тогда, когда нам заплатят? Или потому, что мы и сами выбираем из всего многообразия тайские рестораны?

Об этом случае мы размышляли весь вечер. И пришли к выводу, что я предъявляю слишком завышенные требования к соотечественникам. Точнее – к русским (которые моими соотечественниками, как ни крути, не являются). Почему? Я не знаю. Возможно, сказывается какая-то чудовищная усталость. Что явно не оправдывает моих наскоков на русских.

Короче, я прошу прощения за свою агрессию. Больше её быть не должно. Отныне мы будем специально гулять там, где гуляют русские люди. И я буду тренироваться не обращать внимания на их одежду или на их способ общения.

Дело в том, что все мы обычные люди. И я далеко не ангел. Поэтому – ещё раз простите меня. Я не хотел, чтобы кто-то от меня пострадал.

Что случилось ещё? Вчера – ровным счётом ничего. Всё так же вечером люди устанавливали мощный заслон в самом конце улицы Наклыа. Народ собирался на празднование торговых дней, которые в этом году растянутся аж до марта месяца. Рынок, в связи с этим, стал чуть-чуть просторнее. Но мы нашли на нём и свою торговку мясом, и торговцев рисом.

Всё в этом мире происходит так, как и должно происходить. Это аксиома, которая не требует каких-либо доказательств.

            На снимках – тайские обезьяны. Удивительно, но мы в них… влюбились.