Как из ведра

Такого ливня мы, пожалуй, не видели в Таиланде никогда. У ливня такой мощности должно быть имя – как у настоящего урагана. Правда, это не ураган, а всё-таки ливень. Поэтому имя ему я придумаю не очень серьёзное. Например… «Чебурашка».

Так вот – наш «Чебурашка» случился в четверг вечером. То есть 5 сентября 2019 года. Часов в пять вечера. Точнее – в двадцать минут шестого.

Небо сильно заволокло тучами. Так заволокло, что вечер случился на час раньше. В пять часов уже было темно – как ночью. Свинцовые облака были тёмного цвета. Тёмного цвета было и небо. И вообще – всё было абсолютно тёмного цвета.

Я не особенно обращал на это внимание. Писал себе и писал. Но потом вдруг отвлёкся – что это стало так тихо? Оказалось, что природа замерла в ожидании сильного ливня.

Потом поднялся ветер. Он был такой сильный, что я сразу подумал о наших белках – которые ежедневно выходят к нашему балкону. Как они переживут эту грозу? (В том, что надвигается сильная гроза – я не сомневался). 

Ветер гнул деревья почти до земли. Птицы испуганно притихли. Не было слышно даже привычного вечернего гвалта скворцов, ночующих неподалеку на деревьях. Впрочем, их не было бы слышно в любом случае. Были слышны только сильные порывы ветра.

А потом на минуту всё притихло. Смолк ветер. И потянуло мрачной сыростью. Небо озарилось короткой молнией. И… всё – молний больше не было. Хотя, если бы они и были – мы бы этого не увидели. Потому что в следующий момент с неба полились струи воды.

Эти струи были белого цвета. И вода была чуть прохладной. Она не успевала нагреться воздухом – поскольку высота облаков (над землёй) была метров триста. И примерно метров триста – их толщина. 

Когда с неба полился ливень, я поразился. Было абсолютное ощущение, что дождь идёт, как из ведра. Да, были видны струи воды. Но только струи. Дальше метров тридцати не было видно ничего.

В этой тёмной мгле померкло абсолютно всё. Не было видно даже ближайших деревьев. А дождь лил и лил, не переставая и не прекращаясь.

Он лил весь вечер. Мы легли спать – а дождь продолжался. Мы уснули – дождь лил, не переставая.

Когда я проснулся ночью, то услышал только песню одуревших лягушек. Они решили размножаться. И непрерывно подзывали к себе цапель, чтобы те как следует поужинали ими. Цапли, конечно, не дремали. Но съесть такое количество лягушек, да ещё и ночью – было немыслимым делом. И лягушки активно размножались – оплодотворяя свою икру…

Такие дожди в Таиланде большая редкость. Да, иногда случаются и ливни. Но они бывают очень непродолжительными. Дожди идут полчаса или, максимум, час. Но тут дождь шел часа четыре. И всё вокруг нас было затопленным.

Затопило тротуары. Затопило пожарные краны. Затопило стоящие автомобили. Затопило абсолютно всё. 

На следующий день мы вышли из дома без пятнадцати шесть. Мы собрались на рынок. И с опаской посматривали на такое же затянутое тучами небо. Но эти тучи были другого плана. Они были высокими. И продолжения дождя не подразумевали.

Мы все купили на нашем рынке. И не заметили, чтобы торгующие люди чем-то были бы озабочены. Нет, всё было нормально. Ну, прошёл очередной дождь. Что тут такого?

Гораздо больший интерес представляли монахи, гурьбой расходящиеся по торговцам. И торговцы послушно снимали обувь, опускались на колени. И выслушивали мантры монахов, приносящие им благополучие и успех. А за это монахи получают свою еду – совершенно бесплатно… Нас это удивляет до сих пор. Мир, в котором всё крутится вокруг религии. Даже еда имеет сакральный смысл, как какой-нибудь элементарно простой в приготовлении соус.

Этот мир мы наблюдаем с раскрытыми глазами. Понятное дело, что он для нас не откроется полностью никогда. Нам этого уже и не нужно. 

Мы идём по городу с полными сумками. И громко разговариваем на… грузинском языке. «Мацони!» - говорю я. «Хачапури!» - откликается Юля. «Сациви!» - говорю я. «Мукузани!» - не сдаётся Юля.

Этот набор слов мы повторяем постоянно. Мы попросту тренируемся. Я – произносить эти непонятные слова. Юля – понимать грузинскую речь и распознавать письменность. И, следует признать, у неё это здорово получается (в отличие от меня). 

Нас по-прежнему никто не понимает. В любом случае – мы можем общаться на каком-нибудь другом языке, скажем, на языке «Эллочки-Людоедки». Тайцы вслушиваются только в интонацию. И если мы с Юлей говорим друг другу - «посмотри, какой идиот» - и при этом вежливо улыбаемся, то нас понимают именно так, как нам и надо. То есть мы для них не ругаемся вообще. Как не ругаются вообще и они.

Иногда это общение даёт существенные сбои. И я слышу злые нотки в обращении в свой адрес. Тогда я моментально замыкаюсь. И прохожу мимо – не обращая внимания на разозлённого человека. Не ясно, что стало причиной его злости. Но явно не я. Или, наверное, не я. Во всяком случае, я ничего такого по отношению к нему не предпринимал и не предпринимаю. Я – мирный человек. Как, впрочем, и они…

Это «они» и «мы» будет существовать всегда. И мы никогда не сблизимся – во всяком случае настолько, чтобы прочувствовать тягу друг к другу. Нет, никакой тяги не возникает. Есть доброе отношение. Есть определённый интерес (удовлетворяемый тут же – после того, как мы оцениваем, чем тайцы торгуют). И есть общее приятие их образа жизни. Только и всего.

Впрочем, есть некие вещи, которые я не принимаю. Например – мы идём по довольно широкому тротуару, рассчитывая, что он выделен специально для нас, для пешеходов. Но он выделен не для нас. Я вижу это в тот момент, когда натыкаюсь на стоянку автомобилей – которые дремлют здесь же, на тротуаре. И ладно бы – обойти эти автомобили. Какая ерунда… Но обойти их невозможно – ибо стоят они очень плотно. И мы выходим на дорогу, вызывая протест у едущего транспорта. Действительно, чего мы здесь ходим? А где нам ещё ходить, если тротуары сплошь заставлены, а на дорогу невозможно выбраться? Летать нам, что ли?

Любопытно, что это касается всех тайцев, которые пока ходят, а не ездят. И вызывает у них такую же бурю возмущения (скрываемую за общей расслабленностью). Ровно до той поры – пока они сами не садятся за руль. А они рано или поздно это делают. И всё, мы остаёмся одни. Нас спасает лишь то, что мы – фаранги. То есть люди очень глупые и к жизни совершенно не приспособленные. Нас надо жалеть и стараться нам помогать – что они, кстати, и делают. 

В этом отношении к чонбурийским тротуарам я «съел собаку». То есть я решил, что здесь не хожу, здесь не хожу и здесь – тоже не хожу. Здесь меня беспардонно облаяла собака. Здесь стоят автомобили перед магазином. А здесь просто стоят те же автомобили, причём, стоит их довольно много. 

Не хожу здесь – значит, я стараюсь не ссорится с этими людьми. А они недоумевают – чего это я здесь не прогуливаюсь? Как им объяснить? Я же ни черта не понимаю? Вот и получается такая штука – что мы живём рядом, но существуем по отдельности. Здесь существую я и Юля. А здесь существуют они.

Эти несовпадения на самом деле – ничто, по сравнению с нашими несовпадениями в Паттайе. «Вот ведь дрянной город», – думаю я. И, как ни странно, в этой оценке не чувствую особого негатива. Он дрянной по той причине, что мы не понимаем друг друга. Не понимаем и проживаем свои жизни таким образом, что в них почти не отпечатываются результаты нашей деятельности.  

Допустим, мы идём с Юлей по Центральной улице. И вдруг неожиданно на этой дороге возникает человек, который с силой ударяет Юлю по руке. Она жалуется мне – что очень больно. Я оборачиваюсь и произношу матерную тираду в адрес незнакомца. И он понимает это. И даже извиняется… Нет, не извиняется. Но когда я шагаю навстречу ему, он поспешно удаляется.

Думаете – это какая-то воображаемая ситуация? Нет, не воображаемая. Это с нами уже случалось. И случай, когда по руке Юлю стукнула какая-то русская дура – на которую я тут же выматерился. И она испуганно вздрогнула и быстро зашагала прочь – почти побежала… 

Чёрт, что за люди! И чем мы им помешали? И помешали ли вообще? Или меня считают западным человеком – выходцем из Европы? Но за кого тогда принимают Юлю? 

В этих случаях непонятного гораздо больше, чем в нашей жизни в Чонбури. Здесь мы в любом случае – не очень понятные народу фаранги. И нас постоянно обихаживают, о нас заботятся, над нами подшучивают. Мы это понимаем. И в большинстве случаев это людям прощаем. Я говорю о случаях, когда эти ситуации нас злят – но они происходят с нами крайне редко. Очень-очень редко. Я бы даже сказал – почти не происходят. 

В Паттайе без таких идиотских случаев не проходило ни дня. То мы останавливаемся возле тайской харчевни и едим их салат – от которого еле успеваем потом добежать до дому. То заходим в ресторанчик, где нас бесцеремонно вышвыривают прочь – мол, закрыто (хотя время одиннадцать часов дня). То мы заглядываем к белкам и попугаям, собираясь немного поснимать – но нас выдворяют и оттуда… «Нет, это не Таиланд», – решаем мы. И это абсолютно верно – поскольку Таиланд, на самом деле, это Чонбури, а вовсе не Паттайя…

Дождь, с которого я начинал сегодняшний пост, давно прошёл.  Он понаделал дел – затопил какие-то дома, подтопил какие-то дороги. Но всё давно в прошлом – поскольку днём всё было уже нормально. Вода ушла прочь. Дома высохли. Высохли и дороги. И всё устаканилось самым лучшим образом.

Так здесь происходит постоянно. Сегодня льёт – завтра не льёт. И тайцы относятся к этому, как к обычному явлению. А зачем что-то драматизировать – если это происходит от природы? Ничего же не изменишь? По этой причине не стоит переживать. Всё образуется…

Так думаю я. И, похоже, моё мнение совпадает на этот раз с мнением тайцев. Действительно, к чему эти переживания – если всё, в конечном счёте, снова встанет на свои места? 

Жизнь продолжается. Ходят автобусы, ходят маршрутки. Перевозят людей сонгтэо – постоянный для тайцев транспорт на близкие расстояния. И люди спешат на свою работу. Кто-то открывает ресторанчик. Кто-то готовит какие-то напитки – опять же, для людей. Есть государственные служащие. Есть частные предприниматели. 

И общий уровень доходов постоянно растёт. Мы это видим в банках – когда тайцы приносят сюда дневную (и месячную) выручку. В день, например, они сдают около 2 тысяч бат двадцатками – самыми ходовыми купюрами. А в месяц могут сдать и до ста тысяч бат – уже однотысячными купюрами, тоже одними из самых ходовых.

Это очень здоровое общество, которое не нуждается в какой-то помощи со стороны. Но мы этого не знаем. Мы помогаем им – например, в изучении английского языка. Они его изучают. Но знают ли – я верю в это с большим трудом. 

Хотя… говорить по-английски они и не обязаны. Им этого не нужно. Они живут в тайском обществе. В том, в котором нет всей этой ерунды – ««трёшечки» за снятую маску» и ««пятерочки» за неосторожный твит». Это совсем не их реалии.

Поэтому - пусть король Таиланда и председатель правительства выдумывают свои законы. Мы будем их исполнять… Или уедем из страны куда-нибудь в другое место. 

Главное не в этом. Главное в том, что они живут очень и очень хорошо. Слава Будде.

          

          На снимках – и снова наши путешествия по Чонбури, Банг Саену и Срираче.