Смиренное кладбище

Это случилось посреди недели. Мы и слыхом ни слыхивали об этом кладбище. И вдруг неожиданно его увидели. Впечатление оказалось сильным. Нет, ничего особенного. Кладбище – как кладбище. На дорожках играют собаки. Трудолюбивая белка возится со своими орешками. Стрекочут стрекозы. И посреди всего этого – мы. Немного растерянные и чуть-чуть удивлённые…

Дело с прогулкой на кладбище произошло с нами в среду. Стало быть – 2 сентября. А что, думаем, не пойти ли нам на европейское (как мы полагали) кладбище? Место явно не особенно известное. К тому же время подумать о вечном (в смысле – об учёбе, конечно). Короче, мы решились.

И отправились именно в среду. Времени у нас было столько, что мы запросто смогли бы обойти не только это кладбище, но и все соседние – попадись они нам на пути. Но они не попались. Более того, это кладбище оказалось устроенным таким образом, что мы бы ни за что его не разглядели. Специально присматривались, глаза, можно сказать, проглядели. И – ничего.

Кладбище мы увидели на схеме «Гугля». И сразу заподозрили что-то неладное. Если оно, понимаешь, есть, а его на самом деле нету, то оно на самом деле… есть? Я, если честно, не особенно «Гуглю» поверил. Как оказалось, напрасно. Надо верить «корпорации добра». Она к плохому не приведёт.

Короче, во время прогулки мы дошли до сойки номер 18. И у довольно большого автомобильного хозяйства свернули с Сукхумвита. Пошли по тоскливой дорожке вовнутрь – удаляясь от городского шума.

Как же здесь было здорово. Уйма любопытствующих собак. Одних щенков, коих мы разглядели лишь во время второго своего путешествия на кладбище, было штук десять. Или около того – не меньше. За собаками запомнились горы мусора. Дело в том, что здесь находится промышленная зона. И нет никакого жилья. Соответственно, мусор выбрасывается здесь… Потом мы разглядели и жильё. Но вывод остался неизменным – по поводу наличия мусорки.

Мы чуть свернули. И подошли ко входу на кладбище. Большая, я бы сказал, огромная арка с китайскими надписями на ней. Вовнутрь ведёт просёлочная (не заасфальтированная) дорога. Она проходит мимо небольшого закрытого здания – нечто вроде подсобного помещения. И мимо просторного и тихого пруда – с плещущимися в воде рыбами. В пруд с шумом зашли две собаки. И начали плескаться. Мы смотрели на них с некоторой завистью.

А потом перед нами открылось старое кладбище… Насколько старое? Понятия не имею. В описях Бангламунга храм, что стоит у самого поворота к зданиям «куриного короля», помечен, как основанный в «1800-каком-то» году. То есть более… 680 лет назад. Стоит до сих пор, считается действующим и даже процветает… Значит, кладбище может быть таким же старым. Но выглядит оно вполне новым.

Дело в том, что кладбище «Минг мыа», судя по описаниям, частное. Когда-то здесь хоронили семьи китайской национальности. Мы, если честно, до кладбищ пока как-то не дошли. И не видели ни разу церемонии похорон. Я не знаю, что тому причиной. Возможно, тайские власти специально культивируют вечную жизнь, полагая, что жить туристам понравится больше, чем не жить. В принципе, если так оно и есть, то правители абсолютно правы. Однако, у самого счастливого человека когда-нибудь заканчиваются силы. И жизнь – хочешь ты того или нет – заканчивается. Как она завершается, что происходит после этого – мы пока не знаем.

Кладбище «Минг мыа» - тихое, просторное место, где полным-полно жухлой травы, разнообразных бабочек и стрекоз. Есть, наверное, и змеи. Но мы их не видели. Не видели и варанов – хотя, они наверняка водятся в небольшом озерце.

Кладбище спокойное и чуточку разрушенное. Именно чуточку – могилы находятся в великолепном состоянии. Всё ухожено, трава прополота. Разве что её слишком много… Но здесь такая специфика – если что-то оставишь дня на три, то, почитай, всё пропало. Можно заново начинать пропалывать. Поэтому мы не считаем кладбище сильно заброшенным.

Здесь же стоит небольшая часовенка. Или какой-то открытый храм. Он стоит на краю основного поля – совершенно открытый. Внутри какой-то стол, или возвышение. А на нём… нет ничего такого, что бы выглядело брошенным вчера или позавчера. Но и следов длительного запустения тоже нет. Поэтому трудно сказать, брошенное ли это кладбище. Или попросту закрытое.

Да, кстати, мы не знаем, как хоронят китайцев. Скорее всего в семейных склепах. Потом склепы загораживают. И открывают лишь для того, чтобы кого-то из мертвых «подселить». Во всяком случае, кладбище выглядит довольно ухоженным и совершенно не перенаселённым. Если судить по могилам, то здесь похоронено человек сорок-пятьдесят. Но мне кажется, что здесь лежат тысячи людей – каждый в семейной могиле.

Мы обошли кладбище. Вышли к его стене. Стена возвышается прямо радом с клонгом. Дома у этого клонга соседствуют с могилами. И никого это не волнует. Во всяком случае, не сейчас, когда могилы считаются очень старыми.

Мы прошли дальше – по едва заметной дороге к кривому просёлку. Но оказалось, что кладбище есть и здесь. Более старое, менее ухоженное. Но – есть.

А рядом с могилами гуляют собаки. Они зевают, лениво осматриваются, приглядываются к нам. И постепенно начинают вилять хвостами. Удивительное зрелище.

Мы свернули к выходу. Прошли по заросшим кустарником неудобьям. Заметили, кстати, белку. Она была совсем не пуганная. Нас, во всяком случае, не боялась. Потом мы вышли наружу. И потихоньку направились по дороге дальше.

Оказалось, что этим путём мы уже ходили. И не раз. Но постоянно сворачивали к клонгу. А надо было идти прямо, потом свернуть налево. И идти по асфальтированной, но очень грязной улице дальше – вплоть до входа на кладбище…

В тот день наше пространство, в котором мы живём, внезапно расширилось. Оно стало чётче, ярче и более узнаваемым. Это происходит всякий раз, как мы что-то узнаём. Но в этот раз – особенно, поскольку мы рассмотрели кладбище.

О своих впечатлениях мы говорили очень долго. И решили посетить это кладбище ещё раз. Через день, в пятницу, мы отправились сюда ещё раз. Снова прошли до 18 сойки, снова свернули от Сукхумвита, снова прошли немного по дороге. И увидели всё то же самое.

Ничего с того памятного дня не изменилось. Оно и не должно изменится. Это же кладбище. Здесь должно быть очень спокойно. Та же трава, те же насекомые. Сонные собаки. И пара любопытствующих людей – заинтересованных нашими странными (на их взгляд) заботами.

Собаки, наконец, подошли и принялись ласкаться. Еды им было не нужно. Какая еда, их кормит безымянная старушка, которая приезжает на мотоцикле с ведром. Она раздаёт прямо из ведра – ровно столько, сколько собака может съесть. И даже чуточку больше, поэтому все кладбищенские собаки уже явно напоминают слегка ожиревших кобелей и сук. Зато они предельно добрые. Не дерутся и не хулиганят. Знают, что можно и что нельзя делать на кладбище. Вот так.

Эта история взбудоражила нас с Юлей на целую неделю. Мы, если честно, не ожидали увидеть то, что увидели. Ну, да – брошенное кладбище… Но оно вовсе не брошенное. Оно – старое. Очень старое. И очень частное.

Но вот что любопытно – как хоронят своих тайцы. Настоящие тайцы, без примеси китайской крови? Сжигают на кострах? Но где эти костры? Не умирают  совсем? Так не бывает. Совсем не бывает.

У нас, помню, кладбище означает больше, чем жилая зона. Жильё может быть и совсем пропащим. Есть города, в которых жильё выглядит попросту ужасно. Например, Архангельск. Или любой другой город. Но кладбища, включая и старые, заброшенные, должны быть в порядке. Известно же, где человек на самом деле обитает… Но в Таиланде мы этого не видим. Совсем. Видим лишь живущих, здравствующих людей. И совсем не замечаем тех, кто уходит.

А они уходят – так же, как и другие люди. Жизнь человеческая не беспредельна. Пятьдесят, шестьдесят, ну, с кажем, семьдесят лет… Ну, восемьдесят. И - всё. Пора привыкать к земле.

Эта сторона жизни тайцев для нас пока загадка. Как они живут, чем дышат, о чём заботятся – всё это для нас пока тайна. Но всё это можно узнать. Главное – не торопиться. Узнавать потихоньку и понемногу. Так, глядишь, и узнаем.

О других событиях. Пока мы вникали в кладбищенские дела, у нас потихоньку закончились продукты. И в четверг мы отправились на прогулку в магазин «Теско Лотус». Пошли рано – на полчаса раньше. Но всё обошлось. Мы спокойно купили всё, что нам требовалось. И так же спокойно дошли до дома.

Впрочем, нашлись две причины для беспокойства. Первая причина – парень на мясопродуктах. У нас уже был случай, когда нас пытались обмануть. Он повторился. Малый взял у нас мясо. Взвесил его. И поставил цену – 139 бат. А наше мясо на 30 бат дешевле. И не видеть то, как мы выбирали мясо, он не мог. Не было рядом никого.

Я начал потихоньку бухтеть. Мол, что это такое. Малый сделал непонимающий вид – мол, извините, ничего не знаю. Тогда мы ему указали на ценник. Он быстро, словно ни в чем не бывало, сменил его, заклеив другим. И наше мясо стало стоить 109 бат.

Вот, собственно, и всё. Но я это дело запомнил. Редко, но здесь бывает и это. Пусть и изредка, но всё же нас обманывают.

Второй случай касается еды. Юля высматривает различные рецепты и кое-какие из них готовит. Как правило, получается очень хорошо. Но не сейчас.

В этот раз она решила приготовить… ленивые пельмени. То есть пельмени, у которых фарш порублен ножом, а сами они не закрыты, а открыты.

Ну и чушь – эти ленивые пельмени, скажу я вам. Рецепт не получился. Во-первых, не получился фарш. Юля даже специально заморозила мясо – чтобы легче было его разрезать. А оно не резалось и всё. Потом она сделала из теста розочки и набила их мясом. Но мяса оказалось много, а тесто, вообще, получилось густым… Короче, ничего не вышло. Но мы героически съели эти пельмени. Съели, чтобы никогда о них не вспоминать.

Будут ещё новые рецепты и новые открытия. Вон, какие чудесные хинкали получаются у Юли. Объедение. А эти ленивые, извиняюсь, пельмени могут есть только унылые, оскорблённые жизнью люди…

Вот так всегда – кладбищенские впечатления и ленивые пельмени. От восхищения до отвращения. Впрочем, отвращения никакого нет. Просто неудачный опыт. Короче, ерунда. Если бы мне сказали, что эти пельмени будут самым ужасающим в нашей жизни кошмаром, я бы согласился есть… только их. Даю честное слово.

PS На снимках – наши кладбищенские прогулки. Кладбище «Минг мыа».