Мы с тобой – нужны…

Вот ведь вопрос. Нужны ли мы кому-то здесь? Зачем – если нужны? Что с нами можно делать? Играть с нами можно? А - не играть, если мы не понимаем самого элементарного? И вообще, фаранг – это человек или «ну его на фиг»?

Короче, сегодня мы займёмся разборками такого вида. Есть фаранг. И есть обычный человек (стало быть – таец). Что между ними может быть общего? В чём их интересы сходятся? И в чем расходятся?

Я понимаю, вопрос очень общий. Но если начинать, то лучше с самого начала.

Разберём внешнюю сторону. На фаранге всегда присутствует улыбка. Но – какая улыбка, вот в чём вопрос. Например, таец ведёт обычную беседу о, скажем, властях. Говорит и – улыбается. Фаранг тоже улыбается. Он тоже говорит о властях. Но в его речах полно сарказма. Или даже горечи. Улыбка тайца выражает то, что и должна выражать улыбка. То есть уважение, почтение и даже чуточку подобострастия. А у фаранга улыбка не выражает ничего, кроме иронии. Злой иронии, которая на деле является сарказмом.

Вот другой случай. Опять возьмём беседу тайца и фаранга. Скажем, не о власти, а совсем о другом – о мужчинах и женщинах… Могут они поговорить, как мужчина с мужчиной? Вот и я о том же.

У тайца на лице со временем появляется вежливая улыбка. Он же говорит о людях. О хороших людях, которые достойны уважения. Об уважении говорит и его улыбка.

На лице фаранга тоже появляется улыбка. Но не уважительная, а совсем наоборот. Допустим, человек, о котором зашёл разговор, вполне себе мужик. Даже, пожалуй, женатый мужик. Но с возрастом его сила сошла на нет. А страсти горят по-прежнему. Следовательно, что этот мужик предпринимает? Я и говорю – педик этот мужик. И лицо, которое не достойно уважения…

Таким образом проходят все наши эксперименты – сколько их не ставь. У тайца на лице приветливая улыбка, на лице фаранга – издевательская. И что ты тут не делай, не выходит ровным счётом ничего. Не улыбается наш фаранг, как ему положено. Не хочет.

Правда, тут есть одно уточнение. Говоря – наш фаранг – я имею в виду именно нашего, русского фаранга. С англичанами, американцами, чехами и японцами всё происходит совершенно иначе. Они улыбаются точно так же приветливо, как и тайцы. В их улыбках нет ровным счётом ничего двусмысленного. Просто – улыбка. И большего здесь не ищи.

А у наших фарангов возникают какие-то безумные идеи. Сказывается пережитый опыт. Или тот опыт, что ещё предстоит пережить. Но то, что этот опыт сказывается – совершенно точно. И совершенно непонятно, что в этом опыте хорошего, но совершенно ясно, что в нём плохого.

«Этот человек – гавно», - утверждает наш человек. «И вот тот. А тот – гавно в квадрате». И так далее до последнего имени. Получается, что «не-гавно» только два, всего два человека. Сам фаранг, что вполне естественно. И тот человек, к которому он обращается. Хотя, если разговор не очень длинный, то этот человек (то есть таец) может быть уверен – гавном в следующем разговоре будет он. Вот так.

Если вы полагаете, что я снова кого-то критикую, то вы ошибаетесь. Я ворчу исключительно на самого себя. У меня есть для этого внутренние причины. Раскрывать их пока не буду, просто оставлю всё, как есть… Но то, что я говорю о людях, покоя не даёт совершенно. И теперь из этой ситуации надо как-то выруливать…

Ладно, проехали. Давайте я расскажу о вчерашней поездке в Срирачу.

Вчера утром мы решили съездить туда ещё раз. Причём, на час раньше – в семь утра. А что, думаем, поедем, прогуляемся. Посмотрим на парк, потом на рынок. Зайдём на автовокзал – если найдём его. Затем поедим в торговом центре. И к обеду - поедем домой. Так мы подумали, сходя вниз, к выходу из дома.

У нас, заметьте, 27-й этаж. И вверх – ещё пять этажей. Пока мы ждали лифт (минута, не больше), увидели просыпающуюся Паттайю. И сфотографировали её. Этот снимок остался в памяти – как образ утреннего города. (Он открывает вчерашнюю подборку фотографий).

Потом пришёл лифт. Мы спустились на нём вниз. Заглянули на почту, где не нашли ровным счётом ничего. И отправились к остановке микроавтобусов. Через десять минут подошли к перекрёстку. Точнее, через десять минут мы начали переходить его – а то подумаете, что у нас тут огромные расстояния. Короче, в семь часов мы уже сидели в микроавтобусе и ждали, когда подтянутся другие пассажиры.

В микроавтобусе, следует заметить, было очень много свободных мест. Я вспомнил о бангкокском велопробеге. Задумался о нём. И не заметил, как автобус тронулся в путь.

Вот, удивительное дело – сколько бы он ни ехал, какие бы остановки на пути у него не были, на всю дорогу уходит… полчаса. Именно полчаса и ни минутой больше! Ровно в половине восьмого мы вышли из микроавтобуса. И помахали ему рукой. Мол, до свидания, микроавтобус! Ну, и человек, управляющий этим чудом техники…

На часах была всего половина восьмого. А мы абсолютно свободны. И, более того, не знаем, в какую сторону идти… Может, пойдём по старому пути? Пройдём до поворота, свернём на шоссе, ведущее в сторону острова Лой. Дойдём по нему до беличьего парка… Так мы и сделали. Но по пути случилось одно замечательное происшествие.

Нас уже не удивляет тот факт, что улицы Срирачи в это время девственно пусты. На них и не должно быть народа. Во-первых, здесь нет магазинов. Во-вторых, рынков здесь тоже нет. А есть лишь полицейский участок, школа, какой-то храм. И куча отелей и кондоминиумов. В одном из этих кондо мы и собираемся жить… Если, конечно, не перехотим.

Мы медленно шли по пустой улице Срирачи. И возле полицейского участка нас привлек проводимый начальством наряд. Мы немного постояли за забором, наблюдая процедуру. Потом переключились на событие по соседству.

А здесь происходило следующее. Вдруг из репродуктора заиграла музыка. И двое полицейских начали медленно… поднимать флаг. Мы поняли – играют гимн государства. И – замерли.

Флаг подняли вверх. Дождались, пока он расправится на лёгком ветерке. После этого звук был убран. И мы с облегчением двинулись вперёд. Часы показывали… три минуты девятого. Добавить что-то к этому происшествию нам абсолютно нечего. Вот так.

Мы подошли к беличьему парку ровно в тот момент, когда там разворачивалось какое-то действо. Какое именно – мы пока не поняли. В начале парка мы увидели рисующих подростков. Наверное, художественная школа – подумали мы.

Потом мы обратили внимание на то, что у них было нарисовано. У всех на картинках было обозначено солнце. Юля пояснила мне, что солнце означает… не помню, что именно. Но что-то точно означает. Так рисуют все дети мира.

Потом мы увидели ещё одну группу детей. Потом ещё и ещё. В общей сложности, детей было… ну, не меньше сотни. Или даже двух сотен. Или трёх.

Короче, здесь собрались все срирачские дети. У них был праздник, который я назвал «День корабля». Как правильно назвать этот день, мы не знали. Но то, что они все рисовали корабли, это совершенно точно.

При этом у всех были хорошие краски, карандаши и бумага. Некоторые из них взяли в работу станки с полотнами. Они, похоже, были учениками какой-то особой школы. Или даже института – мы этого тоже не поняли. Но народу было очень и очень много.

Мы прошли по парку. Удивительное дело – какие бы праздники здесь ни проходили, для всех в парке находится место. И толпы рисующего народу в буквальном смысле растворились на парковых просторах. Парк словно поглотил их. Вобрал в себя. И никого не отринул прочь.

Рядом с кофейным домиком, с тем, где мы раньше заказывали кофе, сидели пятеро молодых мужчин. Он рисовали красками на подрамниках с полотнами. И у всех на картине был хотя бы один кораблик. И это было очень, очень красиво… Но нам стало неудобно. Мы явно мешали. И вскоре мы ушли прочь. Впереди у нас были новые открытия волшебного городка.

Да, о новых открытиях я говорю не просто так. Мы долго искали нужный пирс. И в этот раз дважды заходили, чтобы посмотреть на него с моря. И мы его нашли. Последний пирс перед рынком. Это оказалась полупустая гостиница с европейским названием.

Название-то европейское, а гостиница – тайская. Огромные дома. Лишённые стекол окна. Минимум мебели. И максимум свободного пространства.

Мы прошли по пирсу. И вышли на настоящую площадь. Здесь стоял мотоцикл, гружённый разнообразной едой. Не готовой едой, а – овощами. И этих овощей было какое-то невообразимое количество.

В конце пирса можно было рассмотреть небольшой садик. Огороженная беседка. Аккуратно подстриженные кусты. Дорожки – с засыпанными ямами, образовавшимися на месте провалов. В общем-то, очень скромный сад. И такой чудесный, что у меня на некоторое время сдавило… горло…

Потом мы вернулись на улицу. И прошли до рынка. Здесь не было ничего интересного – ну, кроме того, что на рынке торговали абсолютно всем по совершенно бросовым ценам. Мы снова купили килограмм мандаринов. И снова съели их – в парке возле городской администрации. Но на этот раз рядом с нами оказался хромоногий человек. Очень добрый человек – парковый служитель.

Этот человек поприветствовал нас. Потом рассказал, что служил в тайском боксе. И повредил ногу. При этом он спрашивал, откуда мы. Мы ему сказали. И он был очень удивлён… Последний мандарин достался ему. Он принял его. Съел. И тут же восхитился его зрелостью. Очень хороший человек…

Мы прошли обратно – к торговому центру. На этот раз немного изменили маршрут. Нам нужно было чуть-чуть продлить время – чтобы подойти к торговому центру ровно в десять часов. Удивительно, мы подошли к нему в… три минуты одиннадцатого. Ай, да мы!

Потом мы неторопливо поели – заказав в фуд-корте мясо в соусе карри и рис к нему. Оказалось так вкусно и сытно, что мы с Юлей в следующий раз поели уже дома – в смысле, поужинали. И еда наша оказалась довольно скромной. Рис с молоком… Но какой рис.

Да, еда здесь – отдельная песня. Сколько раз приходится пробовать, всегда получается настоящий праздник. Ничего ни добавить, ни убавить.

Без пятнадцати двенадцать (кажется, именно в это время) мы, наконец, сдвинулись с места. Дошли до остановки микроавтобусов. Заняли места. И спокойно доехали домой… В какое время это произошло, совершенно неважно.

А важно то, что я написал вчерашний пост. Потом долго возился с компьютером - оптимизируя то, что оптимизировано уже много раз. Затем занимался какими-то несущественными делами. И лишь в конце дня снова вспомнил об этой штуке – о том, нужны ли мы здесь.

Знаете, что я подумал? Мы – нужны. Как противовес этому идеальному, выверенному миру. И – как его ценители.

На снимках – вчерашние виды нашей Срирачи. Очень хорошие места.